Вместо ответа на этот монолог я протянул Ольге руку. Объяснять ничего не пришлось — она ее с удовольствием пожала, затем привалилась к моему плечу и грустно вздохнула:
— Эх, появился бы ты в моей жизни хотя бы на неделю раньше…
…До дому мы добрались аж во втором часу ночи, загнали внедорожник в гараж, с огромным трудом заставили себя вытащить из рюкзаков грязное шмотье и поплелись «на другую сторону холма». Меня к этому моменту уже плющило от голода, поэтому, поднявшись на второй этаж, я сходу направился на кухню. Когда именно Ольга отжала у меня пакет с вещами, честно говоря, не заметил, ибо мечтал дорваться до холодильника и сожрать хоть что-нибудь.
Рванув на себя вожделенную створку, наткнулся взглядом на вакуумную упаковку с ветчиной, быстренько распотрошил и умял ровно половину. Потом открыл упаковку с соком, заставил себя достать два бокала, наполнил оба и только после этого вцепился в свой.
— Девочку надо привязывать сильнее… — проворчала Дайна. — Знай она о моем существовании, ты не маялся бы дурью, придумывая, что приготовить на скорую руку, а сел бы за накрытый стол и насладился нормальным ужином!
Я вздохнул в знак того, что был бы не против, но не знаю, как, цапнул контейнер с куриными яйцами и услышал сразу два голоса. БИУС пообещал что-нибудь придумать, а Кольцова, нарисовавшаяся на пороге, повелительным рыком послала меня куда подальше. В смысле, заявила, что готовка — это не мое, и отправила мыться.
Возражать я и не подумал — назвал ее спасительницей, пронесся мимо и умчался в свою ванную. А минут через пятнадцать-двадцать пришел обратно. На умопомрачительный аромат жарящейся рыбы. Как оказалось, Кольцова уже заканчивала готовить филе лосося в каком-то хитром соусе и с жареным рисом. Мяса я обожрался в Пятне, так что чуть не захлебнулся слюной и все четыре минуты восемнадцать секунд до получения своей двойной порции гипнотизировал то сковородку, то часы. Потом попробовал первый кусочек и аж застонал от наслаждения:
— Оль, ты у меня волшебница…
— Спасибо. И приятного тебе аппетита… — довольно отозвалась она и… направилась к двери: — Я — мыться. Ибо садиться за стол грязной, как чушка, не готова.
Тут я проявил нереальное самопожертвование — заявил, что подожду, метнулся за глубокой тарелкой, накрыл ею свою и демонстративно убрал руки за спину:
— Беги уже. А то я за себя не ручаюсь…
Девушка рассмеялась и исчезла, а через Вечность — слава богу, не очень долгую — вернулась обратно в светло-голубом халате и с чалмой из полотенца на голове. И пусть к этому времени блюдо немного остыло, я вдруг ощутил себя дома. В смысле, в семье. В той самой, которой лишился в далеком детстве и не обрел после переселения к Александре Никифоровне. Кстати, торкнуло — будь здоров. А мгновением позже прибило еще сильнее: Кольцова, севшая не напротив, а рядом, абсолютно бездумно прижала колено к моему бедру, а локоть — к локтю и от избытка положительных эмоций выдохнула три слова:
— Боже, какой кайф…
Мне тоже было здорово — не передать словами. Поэтому я не столько ел, сколько наслаждался ощущением эмоциональной близости к девушке, всего за месяц с небольшим умудрившейся врасти в мою душу, и страшно не хотел, чтобы этот ужин заканчивался. Что самое приятное, Кольцову плющило в том же ключе, так что после уничтожения рыбы на столе появились чай и десерт, а колено и локоть снова заняли облюбованные места. Если бы не бессонная ночь, тяжелейший переход и долгая дорога, то мы наверняка засиделись бы до утра. Увы, в какой-то момент глаза начали закрываться сами собой, а речь потеряла связность. Поэтому я, нехотя приняв волевое решение отправляться баиньки, первым встал из-за стола и галантно подал напарнице руку.
Ольга грустно поднялась на ноги и решительно уставилась мне в глаза:
— Сегодня я отключусь даже стоя. Но за неделю, проведенную на заимке, настолько привыкла засыпать рядом с тобой, что перспектива валить в свою спальню и засыпать в одиночестве убивает наповал. В общем, приюти меня… еще и сегодня, ладно?
Глава 8
15 ноября 2512 по ЕГК.
…Несмотря на очень поздний отбой, я почему-то продрал глаза в десять с минутами, попробовал вернуться в сон, в котором, наконец, завалил Антона Селиверстова с шестого курса факультета противодиверсионной службы, но обломался: организм был бодр и полон сил, а сознание — кристально ясным. Но стоило открыть глаза и обнаружить слева густую гриву волос и верх спины Кольцовой, как память заставила вспомнить вчерашнее ощущение счастья, и настроение резко пробило потолок. Будить сладко спящую девчонку я, само собой, не собирался, так что бесшумно выскользнул из-под своего края одеяла и на цыпочках унесся в туалет. Потом ополоснулся, немножечко подумал и… вернулся в кровать. Ибо тренироваться или грузить голову каким-нибудь зубодробительным учебным курсом, толком не успев вернуться из Пятна, не хотелось от слова «совсем».