— Всем ясно?! — И почти без паузы скомандовал: — Тогда, товарищи, вперед!
Часа через два, когда они уже были недалеко от болота, их насторожил гул приближающегося самолета. Все остановились, оглядывая с недоумением небо, а Кокаскеров, находившийся в конце колонны, крикнул Темнику:
— Командир, маскироваться прикажи!
— Ложись! В кусты прячься! — откликнулся Темник, ругнув себя за медлительность. Он должен быть во всем первым, тогда только его авторитет станет незыблемым. — В кусты. Быстро!
Сам он тоже нырнул в тонкоствольный подлесный орешник с еще зеленой и густой листвой, но не упал, не притаился — лишь нагнул над собой несколько веток. Внимательно вглядывался в небо.
«Рама». Совсем низко летит. И кажется, очень уж медленно. Все разглядеть могут летчики. Жди, значит, карателей.
— Спохватились, супостаты! Теперь — держись, — услышал Темник голос из кустов.
И поддержку:
— Как пить дать. Поспешать нужда есть к базе. Окопы там. Отобьемся, если что.
Доволен Темник, что об окопах, которые рыли без особой охоты, вот так вспомнили, хотя сам он знает, что никогда они не потребуются. Устраивает Темника вполне и то, что люди спешат поскорее в базу. Значит, обжились. И только начал удаляться гул разведчика — скомандовал громко:
— Вперед!
Еще несколько раз притихали в гуще подлеска, прячась от вражеского самолета-разведчика; к обеду, однако же, как и было условлено, успели. Радости и у прибывших, и у встречавших — с избытком. Пшенная каша, прилично сдобренная топленым свиным салом, давно готова — садись только за стол. Прибывшие тоже от себя пожелали угостить товарищей, принялись было развязывать вещмешки с трофейными продуктами, но Акимыч пресек безмерность:
— Трофею всю сдать на склад. И оружие, понятное дело, и продукты.
На тех, кто попытался недовольничать, цыкнул, и все примолкли.
Первый оценил хрипло:
— Дисциплина хорошая у вас. Это — хорошо.
После обеда в командирской землянке подводили итоги свершенного и решали, как жить и работать дальше. Ликовал Темник, слушая похвалы и в свой адрес, и особенно в адрес Пелипей.
Первый хрипел:
— Беречь ее нужно. Как зеницу ока. Но наладить с ней связь нужно и райкому. Чтобы смогла предупреждать и нас об опасности.
Темник соглашался, но с оговоркой: не создаст ли двойная связь угрозу провала? Первый ответил:
— Будем думать, как лучше. Сообща думать.
— Хорошо, — согласился Темник, но думать он вовсе не собирался. Он сообщит ей о предложении первого секретаря подпольного райкома и станет ждать ее решения. Вернее, не ее, а немца-щеголя.
Нужно было время Темнику и для получения инструкций, как поступить с подпольным райкомом: отпустить его либо настоять, чтобы остался в отряде. Но времени на это не было отпущено, и думал потому Темник сам. И всю обратную дорогу, прикидывая все плюсы и минусы и того и другого варианта, и сейчас, когда подошел момент обговаривать эту проблему уже конкретно. Решился. На свой страх и риск.
— Райкому подпольному предлагаю иметь главный штаб здесь. Во-первых, надежно. Полностью исключен провал, подобный случившемуся. Во-вторых, можно вполне использовать для руководства подпольщиками наши, партизанские, каналы связи…
— Мы вступили в смертельную борьбу с захватчиками, и не о безопасности личной должны быть наши мысли, — возразил Первый. — О борьбе действенной…
— Не скажите! — прервал Темник. — Чтобы бороться, нужно оставаться живым. Верно — мертвые сраму не имут, но и польза от них нулевая. Согласитесь — второй раз Пелипей может не успеть.
— Наше место — в гуще масс. А если мы погибнем, смерть наша станет еще одним призывом к борьбе, и на наше место встанут новые бойцы партии. Может быть, лучше нас.
— Не совсем согласен, — вновь возразил Темник. Он гнул свою линию упрямо. — Кто бы ни пришел на ваше место, ему будет не просто трудней, а во сто крат трудней. Когда он обретет такой же авторитет, как у вас? И давайте не сбрасывать со счетов и такой факт: когда район ему поверит, как вам? Люди привыкли идти за вами еще в довоенное время. Это очень важно, от этого не стоит отмахиваться.
Лесть подействовала, как всегда, безотказно. Первый, крупный, угловатый мужчина с мощными руками молотобойца, заметно сутулившийся, словно стеснявшийся своего роста, после темниковской тирады даже расправил плечи.
— Дело говоришь, командир. Дело. Подумаю я. Проведу райком. Оформим решение протокольно.