Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до жилища Жерома. В это время дня дом представал во всей красе: стены из камня сверкали белизной под яркими лучами солнца. Создавалось впечатление, что это современная постройка, хотя на самом деле дом возвели более двухсот лет назад.
Выйдя из машины, Мишель залюбовался этой картиной:
— Чудный домик! — сказал он, когда Мюрьель подошла к нему.
— Ты мечтаешь о чем-то подобном?
Он покачал головой:
— Нет! Прежде всего у меня нет средств, чтобы купить такой дом, да мне и не хочется: это слишком связывает.
— Вечная боязнь потерять свободу…
— Да. Во всяком случае, сузить свой выбор…
Как только они вошли в дом, Мишель отправился в кухню и налил себе стакан воды, а Мюрьель поднялась за кассетами в комнату. Поскольку она долго не возвращалась, Мишель пришел к ней и застал ее за безуспешными поисками.
— Невероятно! — бормотала она. — Я уверена, что оставила их на ночном столике.
По прошествии нескольких минут они спустились вниз, заглянули в видеомагнитофон и на полки. Все напрасно. Кассеты исчезли!
Мишель предположил, что Жером забрал их с собой. Они позвонили ему, но тот ответил, что кассет у него нет. Для Мюрьель удар был слишком чувствителен. Поскольку исчезли доказательства ее общения с Тома, теперь невозможно их проанализировать и двигаться дальше. Не говоря уже о том, что она хотела их использовать на ближайшем семинаре как исключительное свидетельство контакта с потусторонними силами.
Мюрьель села на кровать совершенно расстроенная.
— Хорошо, что ты видел фильм, иначе мне пришлось бы все время убеждать тебя в его существовании.
— Вероятно, — согласился Мишель.
Он был сильно огорчен, но старался не показывать этого. Если кассеты похитили, значит, кто-то проник в дом.
— Это невыносимо, — сказал он, — но ведь получается, что твоя работа кому-то мешает. Иначе почему сначала исчезли снимки, а теперь кассеты?
— Верно! Остается лишь найти того, кто… Может, Элен подаст нам какую-нибудь идею?
— Почему она?
— Не знаю, просто догадки…
Мишель покачал головой:
— Нет-нет, я не чувствую женщины за всем этим.
— Почему?
— Потому что такие методы действия несвойственны женщинам.
— Вот как?
— Да, здесь не хватает изящества.
Когда они оказались в имении Кальвиак, Мюрьель присвистнула от восхищения.
— Смотри-ка! А они ни в чем себе не отказывают!
— Да, действительно, — отозвался Мишель, ставя машину перед парадной лестницей, около автомобиля марки «Порше-911», черного цвета, с блестящим кузовом. Он внимательно осмотрел его со всех сторон. — Черт возьми! Вот какую машину я хотел бы иметь, если бы мне побольше платили!
— Скажешь тоже, — ответила Мюрьель. — И для чего? Чтобы ехать по автобану со скоростью сто тридцать километров в час? Ничего интересного!
— Все вы, женщины, одинаковы. Ни во что не ставите интересы мужчин. Это то же самое, как если бы я сказал, что глупо иметь жемчужное ожерелье, потому что можешь носить его один-два раза в год!
Их разговор был прерван появлением Пьера Дюваля, который спускался по лестнице. Он, казалось, был не в настроении, как и в прошлый раз, когда Мишель встречался с ним в антикварном магазине. После короткого приветствия он сел в машину. Мишель поспешил подойти к нему, пока он не закрыл дверцу.
— Пользуюсь случаем сказать, что заеду проведать вас и вашу жену.
Пьер кивнул, что-то пробормотал и резко тронулся с места, отчего гравий полетел под ноги Мишелю и Мюрьель.
— Кажется, этот тип не хочет разговаривать с тобой! — заметила она.
— Да, но ему придется. Иначе я буду вынужден вызвать его в жандармерию…
— Почему? Он вызывает подозрение?
— Не более, чем кто-либо другой в этом деле. Пока, во всяком случае.
Они уже находились на середине лестницы, когда к ним подошла Элен. Она улыбалась:
— Инспектор! Мне кажется, я слышала шум другой машины…
Элен поздоровалась с Мишелем, тот представил ей Мюрьель.
— Ах да… — сказала Элен, якобы вспоминая. — Об этой молодой женщине вы говорили мне в прошлый раз?
— Именно так! — ответил Мишель, зная точно, что никогда не упоминал имени Мюрьель.
Значит, кто-то это сделал за него.
Элен пригласила их в гостиную, где принимала Мишеля в первый раз, и предложила им выпить. Следуя примеру хозяйки, Мишель предпочел виски, Мюрьель выбрала апельсиновый сок.
В прекрасном настроении Элен села, скрестив ноги, а они у нее еще были очень красивые. Ее руки дрожали, но не так сильно, как тогда.
— Слушаю вас, инспектор. Хотя, думаю, я уже все вам сказала.
— Сожалею, но появились новые обстоятельства, которые вынуждают вновь докучать вам.
Элен широко улыбнулась:
— Ну что вы! Если я могу быть полезна, то с удовольствием отвечу на все вопросы.
Мишель отпил глоток виски, чтобы скрыть раздражение. Этой женщине определенно нравилось выводить его из себя!
— Старый человек, Эмиль Массар, — начал он, — был убит в Лазале, и у нас есть основания полагать, что его смерть связана с колдовством.
— Боже мой! Какой ужас! Но я-то какое имею к этому отношение?
— Пока никакого. Но незадолго до своей смерти этот человек поведал мне о старинном тайном обществе протестантов, которые занимаются весьма подозрительными делами. Зная, что вы принадлежите к одному из самых уважаемых протестантских родов, давно обосновавшихся тут, я подумал, что вы, вероятно, располагаете кое-какими сведениями об этом.
Элен изумленно посмотрела на него:
— Очень мило с вашей стороны предположить, что я имею подобную информацию, но это не так. Если бы мой муж был жив, он бы мог вам об этом рассказать, но я…
— Кстати, от чего он умер?
— От сердечного приступа, у себя в кабинете.
— А доктор Полен находился у вас?
— Нет. Я ему позвонила, но, когда он приехал, было уже слишком поздно.
— Где похоронен ваш муж?
— Здесь же, в имении.
— А почему Тома кремировали?
— Он сам выразил такое желание во время одного из разговоров с родственниками. Мы исполнили его волю.
— Думаю, вы сохранили урну с прахом?
— Нет. Он пожелал, чтобы его прах был развеян в парке, который он так любил.
— Значит, вы никогда и не слышали об этом тайном обществе? — вмешалась Мюрьель.
— Да нет же! Наша семья никогда не имела к нему отношения.
— Извините, мадам, честно говоря, это общество интересует меня только потому, что я вижу связь между ним и смертью Тома…
— Каким образом? — живо перебила ее Элен.
Мюрьель и инспектор обменялись понимающими взглядами, и она рассказала о странных случаях, произошедших в последние дни, но при этом не упоминала имени Мишеля.
Элен отпила виски. Она продолжала улыбаться, но чувствовалось, что она напряжена.
— Думаю, — предположила мадам Дюваль с лукавым видом, — что вы, мадемуазель, очень чувствителны и…
— Чепуха!
— То, что она рассказывает, мадам, — правда. У меня есть веские основания верить ей…
— Убеждена в этом, инспектор!
— И я должен задать вам еще несколько вопросов.
— Прошу вас!
— Встречался ли ваш сын Тома с другими девушками помимо Матильды, невесты брата? Короче, была ли у него подружка?
— Я же сказала вам «нет» еще в прошлый раз! Для него существовали лишь брат и его жена.
— А вы не думаете, что Тома завидовал Пьеру?
— Это нелепо. Они прекрасно ладили. К чему вы клоните?
— Как мать вы, очевидно, были в курсе многих дел, касающихся вашего сына.
— Возможно, но, если бы Тома влюбился, он рассказал бы мне об этом в последнюю очередь. Мальчишки не любят говорить о таких вещах, а Тома вообще отличался скрытностью.
— Полная противоположность брату, который приходил сюда с Матильдой…