После каждой фразы старик делал паузу. И второй старикан уже нервничал, что до него слово не дойдет. Все скажет вятский старейшина. А тот продолжал.
Вятский старик: Так, помолимся же! Православные!
Старик стал креститься и шептать молитву. Орловский старейшина, волей-неволей стал повторять. Мужики с обеих сторон весело, истово крестились. Старик из орловских косился туда- и сюда и, не дождавшись конца молитвы, громко стал вещать.
Орловский старик: Кастеты, кольцы нельзя! Глаз друг у друга не давить! Промеж ног не бить! Упавшего не бить, и не подымать, коли сам встать не может! Пусть тот до конца боя лежит смирно! Лежачим за ноги бойцов не хватать! Бьемся до времени! Расход по сигналу, все знают! Optimum et vincere! (И пусть победит сильнейший. Лат. Прим. Автора)
Орловская часть поля отозвалась громким ревом. Вятский старик с уважением и завистью покосился на второго старикашку. Орловский дедок ответил ему презрительным и надменным взглядом! Мол, знай наших!
Орловский старик (торжественно): С Богом, православные!
И раздался мощный звук рога. В рог дул крепкий детина. Обе стороны ринулись одна на другую. Детина потрубил еще немного, а потом бросил рог на землю, снял рубаху, и кинулся в гущу драки. Старики посмотрели друг на друга. Один из них поставил на плоский камень большие песочные часы. Песок плавно полился вниз. Время пошло.
Иван , в этот момент, сидя на лошади, посмотрел на циферблат своих часов и убрал их в карман бархатного жилета. Он сидел на крепкой серой лошади, которая медленным шагом шла вдоль кустов. Чуть внизу открывалось поле, где начинался кулачный бой. Сразу за кустом Иван наткнулся на батюшку. Лощадь от неожиданности фыркнула. Священник стоял, горестно сложив руки на длинном посохе, и с тоской глядя на драку.
Иван: Здравствуйте, батюшка.
Батюшка повернулся к Ивану. Это был очень худой мужчина лет пятидесяти. Коротко, почти наголо, остриженный. Длинные складки пролегли от носа к губам. Только глаза светились духом, волей и Верой.
Батюшка: И тебе не хворать, сын мой.
Батюшка вздохнул и повернулся к полю боя. Драка набирала обороты. Слышался мат и крики боли.
Иван: Не одобряет церковь народной забавы, батюшка?
Священник молчал.
Иван: Знаю, не одобряет. А почему?
Батюшка: Потому, как зверство это. Непотребное зверство! Уж, лучше бы блудили! Прости меня, Господи!
Священник перекрестился. Он был очень расстроен тем, что видел.
Иван: Ну, так, войны-то нет, батюшка! А, мужикам куда силу-то девать?
Батюшка: Монастыри строить! Дома гостеприимные! Храмы! Детей бы делали, с Божьего благословения!
Иван (вздохнул) : Кто ж осенью строит? И детей на Руси хватает! А вот, дух, батюшка, раздолья просит! Русский! Не удержимый! С ним же сладу нет!
Батюшка (горестно): С вами, безбожниками, сладу нет! Драка, убийство вам –раздолье!?
Иван: А чего ж ты тут стоишь тогда?
Батюшка (всхлипнув): А то и стою, чтоб долг исполнить. И…отпеть, если вдруг убьют кого. Убиваете же! Православные! Друг друга!
Иван: Бывает, а как же. На все воля Божья!
Батюшка стал креститься, А Иван тронул коня и поехал ближе к полю, где драка шла полным ходом.
Мужчины дрались ловко, с удовольствием. Они матерились, сплевывали кровь, и лупили друг друга изо всех сил. Орловы действовали сообща. Федор и Алексей «прикрывали» Григория, который только наносил удары. Он молотил, как пушка. Видно было, что такой способ драки братьям не в новинку. Алексей и Федор еще до драки скинули рубашки. И сейчас их упругие, поджарые тела блестели, покрываясь потом и кровью. Григорий дрался в простой, посконной рубахе, которая была вся разорвана, пропитана бурыми пятнами и покрыта грязью. Он грузно двигался, как большой таран и рычал. В какой-то момент оба брата отвлеклись, и Григорию прилетел сильный удар в нос. Он согнулся, кровь полилась на грудь. И в этот момент его противник готов был ударить сверху, по спине локтями, чтобы окончательно свалить Григория. И тут, откуда-то снизу из-под него вынырнула легкая, жилистая фигура. Она изо всех сил впечаталась головой в мужика, который хотел добить Орлова. Тот отлетел. Худощавый парень улетел вместе с ним. Это был лакей из дворца. Вовка. Орлов отплевывался от крови.