— Геннау! Мы англичанам сообщайт, что раскрыли шифр большевиков. Но главная вещь — мы тогда узнали, что шифр, которым Локкарт делал код своих телеграмм в Лондон, известен на Лубянка. Мы имели свидетельств, что этот шифр господина Локкарт достала Петерсу тогда еще не так хорошо знакомый вам фрау Мура.
— Ну, Вальтер, — криво усмехнулся резидент, — ежели вы осведомлены о моих близких отношениях с Мурой, то у нас почти не осталось секретов.
Немец хитро подмигнул:
— А как же, герр Орловский! Ведь фрау Бенкендорф со мной делайт вид, что работал лишь на Дойчланд, но она докладывал только о том, что было ей и чекистен безболезнен — нихт кранкен, — он рассмеялся. — От этого я и знаю, например, о ваших германских симпатиен, какие вы высказывали однажды Муре, — закончил он совершенно серьезно.
— Да, господин Бартелс. Я монархист и теперь вижу, что имперски настроенным русским не по дороге с республиканской Францией и торгашеской Англией. Так же германофильски меняют свои симпатии многие патриоты моей родины даже из высшего офицерства Добровольческой армии.
— Очень рад это слышать, герр Орловский. У нас был Кайзер, у вас Царь, и оба они пали от грязных либерал и демократ. Две наши великий империй, фатерлянд обращены в прах этими шайзе, — сказал по-немецки он «дерьмо». — Чем я могу служить вам, своему коллегией и единомышленник?
— Отчего, на ваш взгляд, за меня столь серьезно взялись Петрочека и Лубянка, что Петерс даже приставил агентку высшего класса Муру Бенкендорф?
Вальтер многозначительно округлил глаза и, успокаиваясь, стал излагать более правильным языком:
— Петрочеке всегда не нравилась ваша беспрецендентен самостоятельность, по которой вы напрямую докладывал о своей контрразведка лично Дзержинскому. Кроме того, после высадки войск Антанта на Севере главное внимание ВЧК сосредоточили на их агентура-резидентура. Разгром здесь посольства британцев с расстрелом шефа военно-морской разведки Кроми, арест также в Москва британский и французской миссий свидетельствует зер гут. Яволь, чекистен борьба с германским шпионажем отошла на задний план, и вы, лучший специалист этой области, стали не так нужны.
— Оказывается вы, Вальтер, были неплохо осведомлены и об этой моей роли в Петрограде, — с уважением отметил Орловский.
— Геннау, я должен был знать, и зналь все, — польщенно склонил голову немец. — Да и нетрудно догадаться! Вы, герр Орловский, доставили германской разведке столько хлопот еще в Великую войну… Теперь взглянем на ваше положение с точка зрения петрограден чекистов. Еще предшественник председатель ПЧК Яковлевой товарищ Бокий весьма жестко взяль ориентирен на централизацион в их ведомстве всего розыска Петроград и по крупным уголовным делам. Вы, знаменитей сыщик банды Гаврила и теперь — попрыгунчиков, Петрочеке никак не нужны, вы — грозный конкурент, вас надо любым средством устраняйт! Если вы не знайт, то я сообщаю, что за вашей спина по настоянию товарищ Яковлева ваш шеф в комиссариат юстиции Крестинский уже сделал один документ. Он гласит, что ваша единоличная роль председатель Централен уголовно-след-ствиен комиссия СКСО упраздняйте и будет создана Коллегия.
Орловский оживленно переспросил:
— Вот как? Не знал. Да, раз сам Крестинский, который всегда безоговорочно мне доверял, стал скрытно действовать по чекистской указке, дела мои так иль эдак сложились бы скверно. Насколько я понял вашу точку зрения, со мной, как с конкурентом-контрразведчиком и популярным руководителем уголовного сыска и следствия, питерские чекисты расправились бы в конце концов как, например, со своим коллегой Целлером. Но к чему тогда Лубянке потребовалось утруждать Муру?
— О, это только вы должны точно знайт! — воздел палец Бартелс. — Я думает, что Петерс боролся с вами как со своим конкурентом уже на возможный успех ваш и на Лубянка. Ведь когда-то вас едва не поставили начальник всей чекистен контрразведки, где потом оказался Яков Блюмкин, и вы — друг Дзержинский. А Дзержинский не любит Петерс, так как тот замещаль его летом из-за промашка по восстанию левых эсеров. Кроме того, вы вообще не очень похожи на идейный красный комиссар, герр Орловский, — закончил с хитрым подмигиванием немец и чокнулся с его стаканом своим пивом.
Орловский понимал, что Вальтер намекает и на его основную роль резидента белой Орги, но не хочет об этом распространяться вслух даже у себя как старый конспиратор. Задумавшись, резидент пил пиво. Бартелс поторопил:
— Чем еще я могу вам сейчас служить?
— Чекисты меня выследили, надо срочно уходить из совдепии. Но сегодня утром погиб мой последний помощник, который мог бы помочь мне через знакомых перебраться в Финляндию.