Орловский закинул его руку себе за шею, помог финну подняться и обхватил его за пояс. До противоположного берега было уже меньше половины пути.
Несколько шагов Арни проскочил, опираясь на здоровую ногу, но опять споткнулся и упал, увлекая Орловского. Прожектора били в двух «циркачей», судорожно выкидывающих трюки на ледяной арене в свинцовом шквале пуль.
Резидент белой разведки сбросил бескозырку и шинель, рванул на груди тесный немецкий мундир, отчего полетели пуговицы. Он присел и затащил, взвалил себе на спину тяжеленного Арни.
— Держись, друг! — крикнул он. — До Рождества — всего несколько дней.
От пота, заливавшего глаза, от низкого наклона головы, Орловский не видел, куда именно он бежал, сгибаясь под телом товарища. Но дорога была ярко высвечена лезвиями прожекторов, и на блистающей под ногами реке были заметны фонтанчики ледяной крошки, взбиваемые пулями.
Пулю в бок его высокородие получил около финского берега. Он упал лицом вниз, Арни скатился на лед рядом с криком:
— Виктор, живой?
— Так точно, рана в боку.
Теперь Арни обнял его за плечи и рывком передвинул к берегу, закричав:
— Надо ползти. Уже совсем нет опасности! Это случайная, шальная пуля, эта неумелая сволочь не попадет с того берега. Как охотник тебе говорю… — сбился он на «ты» и стал есть пересохшим ртом снег.
Они вползли на берег, и, отдыхая, лежали в кустах в снова наступившей темноте и тишине без смолкнувших выстрелов и погасших прожекторов.
Потом их нашли солдаты финской пограничной стражи, положили на носилки и понесли через лес. Уже начинало предутренне синеть, но, когда вышли на просеку, еще ясно был виден вдали электрический фонарь станции Раиоики.
Раненых перевязали в доме седоусого финна, партнера Арни по переправке перебежчиков и контрабанды.
Хозяин налил им по хорошей порции коньяку, повторяя:
— Сначала промочите горло, потом набивайте желудок… Сначала выпейте.
Орловский поискал глазами икону, но ее не было в чухонской избе. Тогда он обратился на восток, в сторону Святой Земли, как всегда делает православный, если молится без образа. А сейчас в том направлении была и Россия.
Господин Орловский поднял стакан и сказал:
— Будем помнить их на закате и рассвете.