На этот раз валюту Ванберг долго не передавал, и некоторые его доверители поехали в Петроград. В кредитной канцелярии они вдруг узнали, что тот сюда никаких денег на покупку фунтов стерлингов не представлял, а выданные им расписки подложны! Ванберга привлекли к судебной ответственности по обвинению в мошенничествах и подлогах, а пятнадцать потерпевших стали гражданскими истцами, но во время следствия произошел октябрьский переворот.
Могель-Ванберг уныло взглянул на Орловского-Орлинского и кивнул.
— Именно столько было тех людей, Бронислав Иванович, НО теперь расправятся И С НИМИ. Пятнадцать бывших истцов привлечены следственной комиссией при Московском революционном трибунале в качестве обвиняемых в спекуляции той самой английской валютой.
— Сплошной абсурд! Но как теперь выяснились эти обстоятельства?
— Из-за большевистского переворота мой следователь скрылся, и дело пропало, а я превратился в эсера Мотеля. Но недавно на одном обыске чекисты случайно нашли ту папку со всеми следственными бумагами и передали в Москву трибунальскому следователю. Этот красный идиот привлек пострадавших лиц как спекулянтов, и снова ищут меня.
Орловский сделал вид, что вслушивается в звуки на дворе. На самом деле обдумывал: зачем ему дальше сотрудничать с гениальным, конечно, агентом, но которого теперь как левого эсера разыскивает ЧеКа и как мошенника — трибунал?
Самуил Ефимович, словно откликаясь на его мысли, немедленно выложил козыри:
— В Москве я познакомился с женой Ленина Крупской, предлагая купить ей дачу под Москвой. Также там от моих товарищей по левоэсеровской партии, работавших в ЧеКе, получил новые компрометирующие сведения и служебную информацию на Дзержинского, его заместителя Петерса и петроградских чекистов.
Он выдернул из-за пазухи вощеный конверт с комом папиросных бумаг и протянул его резиденту. Петерс в августе-сентябре разгромил «заговор послов», с рядовыми участниками которого сейчас расправлялся трибунал в Митрофаньевском зале Кремля. Орловский вместе со своим другом, английским разведчиком Сиднеем Рейли активно помогал этому предприятию джентльменов, попавшихся на очередную удочку чекистов, и мгновенно насторожился.
— Посветите, — он достал зажигалку и сунул ее Могелю.
В свете вспыхнувшего огонька Орловский развернул донесения, бегло просмотрев те, что касались Петерса и «заговора джентльменов».
Окончательно решая судьбу сотрудничества с Мотелем, резидент уточнил:
— Вы смогли бы помочь в скупке русских ценных бумаг и перепродаже их сотрудникам германского посольства?
От отчаянного взмаха пятерней у Мотеля защемило в груди, он поперхнулся.
Откашлявшись до выступивших слез, агент воскликнул
— Да это же мое родное дело, милейший Бронислав Иванович! Я — природный биржевик и в гробу хочу видеть всякие другие комбинации!
— Тише. Вот вам деньги и ключ от конспиративной квартиры, — Орловский протянул ему пачку кредиток с ключом, назвал адрес.
Взволнованный Могель, пряча деньги ближе к сердцу, не послушался, стал прочувствованно благодарить, отчего звуки в нутре подъезда громко ударились в стены… И Орловский в эхе успел уловить какие-то движения внизу.
Он, предостерегающе подняв руку, перегнулся через перила. Так и есть: на нижних маршах разглядел чьи-то замершие силуэты! Это, конечно, был «хвост» за Мотелем, а теперь, очевидно, к филеру пожаловала подмога. И, судя по всему, чекисты неуклюже двинулись к ним по лестнице.
Орловский выдернул кольт и второй револьвер, который протянул Могелю с еле слышными словами:
— Вы привели «хвост», чекисты поднимаются по наши души. Возьмите револьвер, ежели не имеете своего. Будем уходить по крышам. Я этот дом и соседние превосходно знаю, на такой случай и выбрал для беседы.
Даже в темноте стало заметно, как у Самуила Ефимовича побелело лицо, он зашептал:
— Увольте от оружия, я уж как-нибудь обойдусь без него.
— Как же вы помогали вашему ЦК на московских баррикадах? — не удержался от насмешки Орловский.
Резидент расстегнул шубу, сунул револьверы за поясной офицерский ремень и небрежно скинул тяжелого енота на пол, оставшись в свитере, обтянувшим его атлетическую фигуру. Чекисты старались подниматься беззвучно и медлили, у разведчиков Орги, как называлась подпольная агентурная сеть Орловского (от слова «организация»), оставалось время, чтобы проскользнуть через верхний пятый этаж на чердак.