— А не шуми, когда деловые в деле, — поучительно заметил Ветошный, утирая кувалдой кулака мокрый рот. — Чем же Кошельков еще знаменит?
— Еще до семнадцатого года имел он десять судимостей и лют на легавых. Бьет их при любом удобном случае, на Воздвиженке кончил сразу троих милиционеров. Теперь обозлился и на чекистов, которые нешуточно взялись за его банду. Узнал Яшка адрес особенно активного в его поимке сотрудника уголовной секции МЧК Ведерникова, явился с фартовыми к нему домой да застрелил на глазах у всех родных и близких. Недавно ликвидировал средь бела дня на Плющихе двух комиссаров МЧК.
Куренок не выдержал и забормотал, злобно моргая глазами-бусинками:
— Это вот, Студент, главная причина, что ты собрался по душу Яши Кошелькова! Тебе, чекистскому отродью, надобно его извести на Москве в первую голову. Чего ты нам поешь про кассы какие-то? Кого ты охмуряешь, замазура?
Обрадовался Ревский, что хоть так разговорил, сумел провокационно поддеть Куренка. Ему нужно было с ним объясниться, хотя б и поссорившись сначала, дабы потом в операции никто не преподнес сюрпризов. Агент высшего класса был опытен и в «пастушьей» работе среди фартовых.
— Эх, Куренок, ничего ты не узнал про меня толком, — с достоинством возразил он. — Известно ль тебе, что я при Царе-батюшке агентурно не только с вами, босяками якшался, а был под рукой у самого министра внутренних дел? Я под суд угодил за то, что кончить собрался самого Гришу Распутина, и пятеро душегубов было нанято для меня в компанию. И теперь я, по-твоему, чекистов так полюбил, что Кошелькова положу им на подносик?..
— А чего ж стараешься, ладило б тебя на осину? — перебил его Ватошный. — Это до чего в разбегаи записался — нас в Москву волокешь!
Ревский усмехнулся, занюхал щепотку из табакерки, акуратно закрыл ее. Не отвечая, долго смотрел в непроглядную темень за окном, в ней вспыхивали лишь редкие блики от проносящихся мимо полуосвещенных, совсем тонущих в черноте населенных пунктов.
Потом он тряхнул кудрявой головой в сторону окна и печально сказал:
— Вот так же лишь мутно видеть и понимать можете вы, господа жулики, жизнь мою. — Борис улыбнулся. — А я — вашу. Так что, давайте, не станем рядиться и подозревать друг дружку в том, чего и в помине нет. Посудите сами, зачем вдруг Москва затребует из Питера пусть и золотого агента, чтобы ловить Кошель-кова? У них там Дзержинской с ВЧК, Ленин с целыми сворами комиссарских умельцев. Это ж теперь столица! Не верите, так я вам гарантии дам, коли переживаете за Кошелькова.
— Какие в таких делах могут оказаться гаранти-и-и? — недоверчиво протянул Куренок и сплюнул на пол.
Ревский стукнул ладонью по столу:
— А так сделаем, что с Кошельковым только вы будете общаться и иметь любые лататуи и тет-а-теты. Мне ничего знать про Яшку не надобно. Общайтесь с ним, коли выведет Глаша Коса вас лично на него, обсуждайте идею мою налетов по железке и все такое. Я от этого буду в стороне. Поймите ж, что мне одни лишь попрыгунчики требуются позарез. А вот как выйдете уже на них через кошельковских ли, самого ли Яшку, милости прошу — подвиньтесь, отойдите и предоставьте мистических сих налетчиков в мои ручки-с.
Куренок снова сплюнул, кивнул Фильке, чтобы тот ему налил. Проглотил водку, доел огрызок соленого огурца.
Он встал из-за стола и, скинув полушубок, распорядился Ватошному:
— Будем лягать спать, — смешливо покосился на Ревского и закончил, — авось Студент до утра не зарежет.
В начале этой ночи Орловский шел на Сухаревку попрощаться с лейб-гренадером Моревым, отбывающим в Гельсингфорс.
Резидент подходил к магазину Тиграна с задней стороны мимо лавок с подержанным платьем. Как всегда, прежде чем приблизиться к явке (тем более, после подозрений капитана на шантажиста-хозяина), Орловский привык с полчаса осматриваться, болтаясь по округе. Здесь маскироваться под покупателя не требовалось, торговцы и в позднее время липли сами.
Сейчас Сушка очутилась во владении специалистов ночных промыслов, в основном — «ямников», забирающих горяченький «слам» у возвращающихся с дела фартовых. Однако от лавки с открытой дверью, мимо которой проходил Орловский, его окликнули басом:
— Пожалуйте-с, у нас покупали!
Стоило Орловскому замяться, как невидный в темноте мальчонка откуда-то выскочил юлой и кинулся к нему, хватая за полу шинели. Он молча потащил прохожего к обладателю баса.