— Да в тех «углах» и на пятерых, Миша, хватит под завязку. Втроем такой налет, конечно, обланшировать надежнее.
— Эх-ха, — не терпелось уже азартному скокарю, — давай заложимся на судьбу, на фарт! Ждем полчаса — вдруг кто-то подходящий сюда залетит. А нет — хондорим вдвоих на эту маламзю. Идет?
— Идет.
…Через полчаса Мишаня-скокарь сплюнул на пол изжеванный папиросный окурок и весело проговорил:
— Никого нам, Алешка, Господь не направил. Выходит, мой небесный покровитель Архангел Михаил, архистратиг сил небесных советует нам одним на это дело. Айда!
Они вышли в несмолкающую вьюгу. Около магазина Тиграна сперва понаблюдали через стекло за ним, по-прежнему одиноко сидящим над расчетами за прилавком.
Потом профессор таких налетов Мишаня повел Алексея в обход магазина, и позади него приказал помочь выставить оконце из упирающегося сюда коридорчика.
Когда они это проделали, скокарь долго вслушивался в приоткрывшиеся перед ними закрома магазина, потом шепотом распорядился:
— Подсади, я залезу. А ты поднимай шум в зале. Как легаши туда кинутся, я их класть буду в спину.
Лейб-гренадер вернулся к магазинному входу и, встав у прозрачной витрины, чтобы Тигран узнал, постучал в нее. Армянин знал Алешку-поручика лишь как молодца бандитской своры, кучкующейся у Бакас-това, не подозревая о его связях с Моревым.
Тигран, взяв лампу в руку, подошел к двери, пригляделся к позднему гостю и открыл дверь с недоуменным вопросом:
— Ты чего, Алеша?
Поручик, глубоко держа руку за пазухой, оттопыривая борт казакина локтем, будто там увесистый сверток, отвечал приглушенным голосом:
— Есть тепленький товар по твоей части прямо со «скока». Глянешь?
— Обязательно, дорогой, — оживленно проговорил Тигран, любящий покупать в таких случаях ценности за гроши. — Заходи.
Лейб-гренадер ступил за порог, хозяин закрыл за ним дверь и, светя лампой, проводил визитера к прилавку.
— Что у тебя там, дорогой? Не томи, — нетерпеливо произнес армянин и поставил лампу.
Поручик вытащил руку с револьвером и упер его тому в лоб под нафиксатуаренным пробором посреди головы.
Что такое? — промямлил Тигран с жалко искривившимся лицом.
Поклон тебе от Ивана Ивановича Морева, — сказал Алексей и выстрелил.
Он едва успел смахнуть остатки головы Тиграна, заляпавшие ему грудь, с казакина как в зал уже вылетал чекист с поднятым револьвером. Бац! бац! — поручик уложил его наповал.
Гулко ударили выстрелы в задней части магазина.
В зал вскоре аккуратно высунул башку Мишаня-скокарь, окинул взглядом здешнее поле боя, подсморкнул носом-картошкой и резюмировал:
— Тю-ю, чекистов-то была всего парочка. И пришлось мараться таким ухорезам, как мы?
Он схватил лампу на прилавке, с рожей, не меньше возбужденной, чем минуты назад у Тиграна при известии о «тепленьком», и ринулся в заднее помещение.
Снова появился Мишаня в зале так же с Тиграновым выражением лица, но уже, когда у того револьверная мушка оказалась впечатанной в лоб, и осведомился примерно таким же образом:
— Не понял, где же «углы»?
Лейб-гвардии поручик, открывая дверь в бушующую метель, на прощание нравоучительно заметил:
— Люби удачу, люби и неудачу, фартовый. Проще-вай, Мишаня, теперь уж наши дорожки, наверное, не сойдутся никогда.
Глава пятая
Ревский готовился взять след попрыгунчиков на предстоящей встрече с ними Куренка и Фили Ватошного. Чтобы предприимчивым удальцам-налетчикам не повезло скрыться и на этот раз, Борис Михайлович дотошно согласовывал на Лубянке с Самойленко, как расставить чекистов вокруг притона Косы.
В конце их разговора кто-то позвонил Самойленко и тот, выслушав абонента и положив трубку, сказал Ревскому:
— Тебе треба зайти к Якову Христофоровичу.
К Петерсу Ревский отправился еще более встревоженным, чем встретившийся с заместителем Дзержинского некоторое время назад здесь в коридоре Орловский. Резидент с Борисом всесторонне обсуждал свои разговоры с «маузерным поэтом», прославившимся еще среди грабителей и головорезов Лондона. Они пришли к мнению, что Петерс неспроста ведет эти беседы на приватные темы вплоть до поведения Муры Бенкендорф. Что же понадобилось человеку № 2 в ВЧК от заезжего агента ПетроЧеКи, «случайно» попавшего в розыск попрыгунчиков?
Встретил Петерс Ревского в кабинете, по своему обыкновению с незнакомыми, приветливо:
— Превосходно работаете, товарищ Ревский! Вы столь ловко вписались в обстановку на Сухаревке, влюбили в себя хозяйку «малины» и вышли на прыгунов, что пиши хоть роман.