Поэтому на кораблях сохранился костяк и офицерской элиты, когда в армии на третьем году Мировой войны на смену выбитой военной косточке задавали тон вчерашние студенты и интеллигенция, по мобилизации надевшие золотые погоны. Оттого не они, а неколебимые флотские офицеры в кровавых волнениях 1917 года первыми погибали от матросских орав.
За войну императорские моряки в действиях против немцев сдружились с англичанами, и когда власть захватили Советы, русские обратились за помощью к своим самым проверенным союзникам. Весной 1918 года по инициативе бывшего секретаря российского посольства в Британии В. Д. Набокова и при поддержке английской морской разведки был организован крайне законспирированный «Особый Флот» из бывших офицеров государевой флотской разведки и контрразведки. ОФ возглавил лейтенант Рог-нар Окерлунд, руководивший в 1915–1917 годах имперской морской разведкой в Скандинавии.
В мае Окерлунд прибыл в Петроград, где в ОФ вошли начальник Регистрационной службы Морского генштаба В. А. Виноградов, его заместитель, потом преемник А. И. Левицкий, начальник Военно-морского контроля А. К. Абрамович и другие генштабисты, среди которых был и Знаменский. Центральный орган красного флота начал работать против Советов! Лейтенант Окерлунд был лично связан с военно-морским атташе Британии капитаном Кро-ми. Провалился в Петрограде ОФ лишь из-за предательства бывшего агента императорской флотской контрразведки Ланко из Скандинавии, вернувшегося в Россию, чтобы любыми способами делать новую карьеру. В октябре 1918 года он выдал персонально Дзержинскому белых разведчиков в Морской регистрационной службе, после чего среди штабных начались повальные аресты.
Не удалось уцелеть и самому законспирированному члену ОФ, начальнику Морского генштаба Е. А. Беренсу, чей сын-гимназист Митя продолжал и поныне помогать белым подпольщикам. Капитан первого ранга Беренс служил во флотской разведке с 1910 года, после февральской революции руководил иностранным отделением Морского генштаба. Чекистам удалось доказать, что он подписывал телеграммы военно-морскому агенту в Швеции Сташевскому, текст которых офовцы нашпиговывали разведывательными сведениями.
После арестов петроградцев с Окерлундом возглавивший ОФ старший лейтенант Абаза курсировал из Лондона в Гельсингфорс, налаживая работу этой разведывательной организации, разветвленной по России и Европе. В родных пенатах ее нелегальная сеть больше ориентировалась на сбор сведений для адмирала Колчака. В Германии же, например, офовцы из агентов былой русской морской разведки поднимались на борьбу с немецкими коммунистами, другими друзьями РСФСР, о чем Абаза писал одному из своих адресатов: «Возможно немедленное возобновление работы организации без особых подготовительных работ и сопряженных с ними затрат. Что касается новых заданий, то, полагаю, агенты, получив за долговременную работу большой опыт, справятся и с ними…»
Капитан Знаменский крайне нуждался в связи с новым руководством ОФ и искал для этого любые возможности. Поэтому, когда Буравлев передал ему через своего однополчанина лейб-гренадера Мурашова предложение самого руководителя Орги встретиться и обсудить сотрудничество, Андрей Петрович был весьма рад.
Они увиделись за ужином в «версальском» кабинете Орловского, который, встретив моряка у двери, представился:
— Бронислав Иванович Орлинский, а что вас Андреем Петровичем величать, уже знаю.
Знаменский весело приподнял густые брови:
— Да, у меня не было необходимости менять имя, а вот вам несколько под другими вымпелами, — выразился он по-флотски, — приходилось заниматься контрразведкой в Ставке и при Керенском, если не ошибаюсь?
Орловский на такую осведомленность, сразу подчеркнувшую авторитетность Знаменского как агентурщика, уважительно кивнул, уточнив:
— При Временном правительстве в Ставке верховного главнокомандующего я занимал должность заместителя начальника контрразведки. Присаживайтесь, пожалуйста.