Его лошадь снова дернулась. Выругавшись, Арминий поднял кнут только для того, чтобы заметить, что они достигли края крепостного вала. Сожалея о своем обращении, он похлопал лошадь по шее. Она фыркнула, все еще обеспокоенная резней. Понимая, что их позиция раскрыта, Арминий провел несколько минут, изучая равнину за ними. Убедившись, что никаких признаков врага не видно, он сосредоточился на более близкой местности. Первые сто шагов от основания вала были покрыты мертвыми римлянами — столько же легионеров и вспомогательных войск, сколько воинов было на вершине. После этого он с нарастающей кислинкой отметил, что они поредели. В двухстах шагах их действительно было немного, а еще дальше — ни одного. Это было жестоким доказательством разницы в потерях между сторонами. Он подавил свой гнев. Мело нужно было найти, и как можно скорее. Спешившись, Арминий передал поводья одному из своих товарищей и приказал остальным сделать то же самое.
— Мы рассредоточимся — две шеренги, по десять шагов друг от друга. — указал он. — Половина из вас идет туда, половина идет со мной.
За время пребывания Арминия в легионах он участвовал во многих битвах, но резня, которую он устроил в лесу, была самым крупным конфликтом, и до сих пор единственным, который он посетил впоследствии. Хотя он привык к телам и к унижению смерти, это место было тяжелым для него. В лесу девять из каждых десяти трупов были римлянами. Здесь было наоборот. Ядовитая смесь гнева и печали набухла в его груди, мешая дышать зловонным воздухом. Ты сделал это, кричала его совесть. Ты несешь ответственность за эту резню. Этот склеп.
Арминий отказался позволить этой идее укорениться. Это случилось бы в любом случае. Этим летом Германик в любом случае собирался пересечь реку. «Даже если бы я был мертв, — подумал Арминий, — сукин сын пришел бы отомстить племенам, каждое из которых было бы уничтожено по частям. Если бы вожди послушались меня, сделали бы то, что я им сказал с самого начала, мы могли бы победить здесь. Это не было бы в таком масштабе, как семь лет назад: армия Германика была слишком велика.
Но мы могли бы убить достаточно, чтобы остановить их кампанию. Окровавленные, избитые, они бы отступили к Ренусу, на каждом шагу становясь добычей для местных племен.
Мысли Арминия закружились по более тесным кругам, предвидя различные тактики или места, которые он мог бы выбрать для битвы. Ни один из них не сработал бы, заключил он, если бы у него не было столько воинов и тупоголовых вождей, которые их возглавляли. Все сводилось к одной неудобоваримой истине. Избежать драки здесь было бы самым мудрым решением. Остаток лета можно было потратить на уничтожение групп римских разведчиков и небольших патрулей.
Однако при более консервативном подходе его союз раскололся бы на составляющие его племена, решил Арминий. Горячий, мужественный, его народ не мог позволить врагу безответно грабить свои земли. Сами по себе они встретились бы с легионами лицом к лицу и проиграли. Так что сражения предыдущих дней были необходимы. Если бы только его приказы выполнялись, их результаты могли бы быть другими. Поражение грозило серьезными личными последствиями для Арминия.
Вместо того, чтобы научить вождей повиновению или готовности слушать, кровавая баня, похоже, разрушила его рыхлую коалицию. Побежденные люди быстро указывали на него пальцем, забывая, что они изначально проигнорировали его приказы. «Дураки», — подумал Арминий. Они не могут или не хотят видеть битву такой, какой она была: неспособны повиноваться.
— Что ты сказал? — слева от него расхаживал Гервас.
Арминий понял, что говорил вслух. — Ничего, — пробормотал он.
Было любопытно, как Гервас, воин другого племени, искал его общества. И все же это не так, размышлял Арминий, — юноша потерял Герульфа, оказавшего на него основное влияние. Другие вожди узипетов были храброй, но неорганизованной толпой. Ни один не выделялся, как Малловенд из марсов. Или сам Арминий, возглавлявший племена. Было естественно, что Герваса привлекало его лидерство, его харизма. Немного воспитать парня, и он может вырасти в полезного помощника. Сердце Арминия сжалось от чувства вины. Вот он был здесь, думая так, но даже дня не прошло как умер Мело.
— Смотри!
Голова Арминия закружилась. Говорил воин, стоящий ближе всех к краю крепостного вала. — Что такое? — спросил Арминий.