Его взгляд снова был прикован к орлу. Он вздрогнул. Вокруг золотой птицы вырисовывались темные фигуры. Афер и Вителлий. Пизон и десятки его людей, слишком много, чтобы сосчитать. Убежденный, что они пришли проклясть его, Тулл содрогнулся. Ничего не произошло, и он набрался смелости, чтобы посмотреть повнимательнее. К его изумлению, призраки улыбались, одобрительно кивая. Некоторые отдавали честь. «Ты вернул орла», — сказал голос в его голове. Честь Восемнадцатого восстановлена. Тулл опустил голову. Слезы текли по его щекам. «Я сделал все, что мог», — подумал он. Это все, что я когда-либо делал. Он не услышал ответа, но чувство принятия нахлынуло на него, как будто его мертвые солдаты давали свое благословение. Опустошенный, Тулл плакал, как ребенок.
— Вы были хорошими мальчиками, — прошептал он. — Хорошими мальчиками.
Прошло некоторое время, прежде чем его слезы прекратились. Истощенный, измученный, Тулл не удивился, что тени его людей исчезли. Орел снова был резным куском золота. Великолепный, но неживой. Он долго изучал его, но тот не двигался. Его свирепый взгляд был устремлен вдаль. Тулл подумал, не был ли весь этот момент плодом его воображения. Теплое сияние в его сердце — долгожданное принятие — означало, что в любом случае это не имело значения. Тулла не волновало, что они были глубоко в Германии, а не в Риме, или что у него была только его когорта в качестве эскорта — их возвращение к армии казалось триумфом. Он был полководцем, которого везли не в колеснице, но который гордо шагал перед ликующими людьми с парящим орлом в руках. Фенестела, ощетинив бороду от восторга шагал рядом с ним.
«Это момент, который они запомнят на всю оставшуюся жизнь», — подумал Тулл.
Кавалерийский патруль подъехал ближе, чтобы посмотреть, что происходит. Заметив орла, всадники одобрительно закричали. Легионеры из отряда фуражиров окружили его людей, пообещав угостить их вином. Даже официальный посыльный остановился, чтобы полюбоваться. Позже Тулл решил, что именно он, должно быть первым распространил новость среди основной части армии. Шумный прием, когда они приблизились к марширующей колонне, согревал сердца. В сознании солдат возвращение орла, потерянного в бою, ценилось выше всего на свете, но Тулл не ожидал, что прозвучат трубы или что людям на их пути прикажут сойти с дороги.
— Что это? — спросил он ухмыляющегося центуриона.
— Все знают, что ты сделал, примипил. Ты герой. Отнеси орла Германику, он будет ждать. — Размашисто взмахнув рукой центурион указал в направлении позиции наместника.
Тулл взглянул на своих людей. Они улыбались от уха до уха. Фенестела усмехнулся. Тулл улыбнулся — и громко расхохотался. Они сделали это! Он расправил плечи, решительно кивнул центуриону и крикнул через плечо: — За мной!
После этого прогулка прошла как во сне. В ушах Тулла звенело от громких возгласов «Рим-победитель!» и «Германик!» Солдаты скандировали «Восемнадцатый! Восемнадцатый!» от чего у него на глазах вновь навернулись слезы. Когда они достигли Пятого, крики превратились в «ТУЛЛ! ТУЛЛ»! Его сердце переполняло неожиданное признание, он кивал в знак благодарности, пока у него не заболела шея. Он сделал глоток из винного бурдюка, предложенного опционом, которого он знал в Двадцать Первом, и принял хлопки по спине и похвалы от каждого встречного центуриона. Тулл думал, что он лопнет от гордости. «Неудивительно, что торжествующие полководцы имеют рабов, которые шепчут им на ухо, что они всего лишь смертные люди», — подумал он.
Наибольшее признание Тулл получил от Германика. Не дожидаясь приближения Тулла, он соскользнул с коня и шагнул ему навстречу, широко расставив руки.
— Это радостный момент! Рад встрече, Тулл.
Тулл поднял штандарт и вытянулся. — Господин!
Германик подошел совсем близко. Он благоговейно обвел пальцами очертания головы орла и его поднятых крыльев. — Ты уверен, что он принадлежал Восемнадцатому?
— Да, господин. — Тулл рассказал про царапину.
— Я рад. Однажды орел Семнадцатого вернется домой, но этот штандарт заслуживает того, чтобы быть твоим. Прими мои поздравления.
— Если бы не вы, господин, ничего бы этого не случилось.
Германик ответил на похвалу, склонив голову. — А без таких солдат, как ты, я бы ничего не смог сделать.