— Их должно было быть больше.
— Ты правильно сделал, что взял с собой шестерых, — сказал Арминий. После столкновения с солдатами Тулла он меньше всего думал о пленных. Гервас, решительный и упрямый, настаивал на том, что это хорошая идея, пока они ехали на восток. Усталый, промокший до костей, с упавшим духом, Арминий разрешил ему выйти ночью с несколькими мужчинами. Результатом стали полдюжины пленников: побежденные часовые и несчастные, отбившиеся от патрулей, чтобы ответить на зов природы. «Их жизни станут прекрасным подношением богу. Надеюсь», — подумал он.
Гервас кивнул. Хаттов отогнали к основанию платформы. Единственный среди своих собратьев, кто презирал смерть, великан предложил себя ожидающему жрецу. Он улегся на плоскую поверхности и заглянул в бронзовый котел. Арминий почувствовал тайное восхищение — он не мог представить, что так легко подставит свое горло под нож палача или позволит аколиту схватить его за волосы. Повисла тишина, когда жрец нараспев попросил Донара принять жизнь пленника. Плавно жрец отвел руку с клинком и перерезал хатту горло. Тело мужчины сильно дернулось, его ноги оторвались от платформы. Кровь хлынула алым потоком, заливая котел. Из толпы донеслись благоговейные выкрики. Послушник поддерживал поднятую голову трупа, открывая кровеносные сосуды. Время шло. Только после того, как поток крови уменьшился до капель, жрец снова пошевелился. Опустив руку со скрюченными пальцами в котел, он покрутил ее в крови. Как он может видеть что-либо, кроме красной жидкости и пены?
Арминий задумался, но суеверие заставило его промолчать. Труп откатили к краю платформы, позволив жрецу вскрыть живот. Вскоре для осмотра были выложены блестящие петли серо-розовых кишок. Жрец провел по ним руками, губы шевелились в безмолвном разговоре. — Я е вижу признаков болезни, — наконец объявил он.
— Ааааа, — раздалось в толпе.
Дураки. Арминий не мог остановить эту мысль.
— Он был храбрым человеком, — сказал жрец. — Его кровь чиста. Его кишки здоровы. Знаки хорошие.
— Ничего такого, чего бы я не мог сказать сам, — пробормотал Арминий. Он заметил шокированное выражение лица Герваса. — Это правда. Воин вызвался умереть первым. У него красная кровь, и она текла быстро. Он был молод и здоров, так что его кишки в порядке. Гервас покачал головой. — Ты рискуешь разозлить не только Донара, но и других богов.
Арминий ничего не сказал.
Пропитанная кровью церемония продолжалась. Четверо оставшихся хаттов погибли один за другим. Двое плакали, как побитые дети, когда их тащили к краю платформы, и их успокоил только острый клинок жреца. Их кровь была объявлена кислой, а их кишки нечистыми. Донара попросили простить их трусость. Отбросив цинизм, Арминий не мог не надеяться, что последняя пара воинов достойна встретят свою смерть. Облегчение наполнило его грудь, когда они сделали именно это, молча, с стиснутыми челюстями и гордыми лицами. Громким голосом жрец объявил предзнаменования, которые он видел в их крови и внутренностях, благоприятными. — Донар доволен! — сказал он, вызвав яростные одобрительные крики толпы.
Римского пленника тащили последним. «Вот он, один из злейших врагов его народа», — подумал Арминий, один из тех, кто вырезал тысячи поклоняющихся Донару. Бог грома должен был одобрить его смерть. Арминий с удовлетворением наблюдал, как римлянин показал свою храбрость, поднявшись по ступенькам на платформу, пренебрегая руками послушников. Однако через мгновение заключенный отказался ложиться. Старший послушник отдал приказ, но тот, казалось, не слышал.
Разозлившись, жрец уставился на римлянина со своего места у котла. — Вниз! — приказал он.
— Никогда, — последовал ответ на латыни. — Ублюдок.
Арминий почувствовал надвигающуюся опасность, но был слишком далеко, чтобы остановить то, что произошло дальше.
Оскалившись, римлянин отвел правую ногу назад и ударил жреца ногой по лицу. Его подбитая гвоздями калига разбила зубы, сломала кость. Кричащий жрец отлетел назад, столкнувшись с алтарем. Он упал и с глухим стуком ударился затылком о камень. Обмякший, он соскользнул с алтаря и остался лежать, сплетя конечности. Мертвый. С Гервасом, следовавшим за ним по пятам, Арминий бросился к платформе.