Кампания следующего года в Германию сломит последнее сопротивление племен. После этого, решил Тулл, он подумает об отставке — может быть, даже о женитьбе. Под огромной каменной аркой они вышли на ветреный осенний воздух.
Справа, за нисходящим склоном пологого холма бежала широкая извилистая серебристая полоса Ренуса. На воде были видны патрульные суда, которым было поручено следить за тем, чтобы ночная атака, совершенная ранее в этом же году, не повторилась. Десятки кораблей были пришвартованы у деревянных причалов, их экипажи ремонтировали повреждения, нанесенные штормом по пути домой. На дальнем берегу, непреступном и поросшем деревьями, не было ни души. За фортом наверняка кто-то наблюдал, но Тулла это не волновало. Они могли строить планы и потворствовать своему сердцу, но любая попытка пересечь реку обойдется им дорогой ценой.
— Господин.
Голос Метилия вернул Тулла в настоящее. Он был поражен, увидев Сирону, Артио и Скилакса, присоединившихся к их отряду. Они ждали недалеко от главных ворот. Сирона была одета в красивое темно-красное платье из тонкой ткани; На Артио была ее лучшая одежда. Шерсть Скилакса была вычищена до блеска. Застигнутый врасплох, Тулл удивился:
— Сирона?
Она засуетилась рядом с ним.
— Пизон был хорошим человеком. Он не так часто напивался до беспамятства, как некоторые из твоих солдат. Он мне нравился. Артио тоже, а Пизон любил Скилакса. Мы здесь, чтобы отдать ему дань уважения.
Первой мыслью Тулла было попросить их уйти, но сжатые челюсти Сироны и покрасневшие глаза Артио остановили его. Они имеют право быть здесь, решил он. Женщины плохо знали Пизона, но молодой солдат был для него как семья, как Сирона и Артио. Кроме того, две женщины оплакивали его потерю. — Спасибо, — прошептал он. В ответ Сирона взяла его под руку. Артио взяла другую руку Сироны.
Фенестела посмотрел на Тулла с неподдельным удовольствием. Метилий и остальные тоже казались довольными, что усилило застенчивость Тулла. Однако он не собирался позорить Сирону, стряхнув ее руку, поэтому поднял подбородок и пошел дальше. Несмотря на смущение, вскоре он почувствовал себя хорошо. Крошечная улыбка озарила лицо Тулла. За всю свою карьеру он никогда не видел себя таким.
В нескольких сотнях шагов от оборонительного рва форта стали появляться первые надгробия. Тела нельзя было хоронить в стенах поселения, но дорога к викусу была усеяна могилами солдат, служивших в местных легионах. Однажды сам Тулл будет лежать там. Однако не сегодня и, как он надеялся, не в ближайшие годы. Взгляд его блуждал по каменным плитам с нарисованными на них изображениями легионеров, кавалеристов и офицеров. По правде говоря, некоторых из мертвых он знал больше, из-за чего чувствовал себя некомфортно. Это была цена за службу в Ветере на протяжение более двух десятилетий. «По крайней мере, у этих людей есть могилы, — подумал Тулл, — не то, что у его людей в лесу». Он отогнал мрачные воспоминания.
Сегодня речь шла о том, чтобы почтить память Пизона, вспомнить его таким, каким он был. Они также будут чествовать живых, тех, кто был здесь, кто выжил в котле крови, грязи и смерти. Словно прочитав его мысли, Сирона сжала его руку. Тулл бросил на нее благодарный взгляд. В полумиле от форта процессия остановилась. Трубачи затрубили последнюю серию нот. Носильщики сложили свою ношу. В тишине скорбящие образовали неполный круг вокруг новой надгробной плиты, ее свежие цвета были яркими и привлекательными. Германик за это не платил — об этом позаботились товарищи Пизона.
Вместе с Метилием и Дульцием Тулл выбрал место для возведения надгробия, место с прекрасным видом на форт, викус и Ренус. Самое главное, он находился рядом с мемориалом Вителлию, друга Пизона, умершего в прошлом году. Тулл несколько раз видел камень в мастерской каменщика во время его изготовления, в последний раз только накануне, но он не ожидал такого эмоционального удара, стоя перед ним: осязаемого, неослабевающего доказательство того, что Пизон мертв. Между двумя резными колоннами под наклонной крышей Пизон смотрел на мир. Он был в полном доспехе, со щитом в одной руке и копьем в другой. Каждая деталь его снаряжения была вырезана с поразительной точностью и хорошо окрашена. Тулл одобрил. «Из тебя получился бы хороший тессерарий», — подумал он.
— Мы пришли, чтобы вспомнить нашего брата Пизона, — сказал он.
— Некоторые из вас знали его лучше, чем другие, но все мы согласны с тем, что он был хорошим солдатом. Он был храбрым и не боялся рисковать своей жизнью ради других. Пизон сделал бы все для своих друзей. Он любил пошутить, и иногда его чувство юмора заводило его в опасные ситуации. Я мог бы кое-что сказать о его собаке Макуле и палатке некоего легата, но даже здесь рекомендуется соблюдать осторожность. — Взгляд Тулла скользнул по его улыбающимся людям.