Его подозрения были неуместны. Кроме щебетания обиженного дрозда, ничего не произошло. Тулл послал хавков искать признаки присутствия врага. Он оставил остальную часть патруля на дороге, ожидая, пока они не вернутся.
Это тоже было тяжелое время, но Тулл ходил среди своих людей, давая советы. — Нет ничего хуже развязанного ремня на калиге, когда ты в самой гуще событий, — сказал он в десятитысячный раз за свою карьеру. — Ремни, пояс, подбородочный ремень, крепления доспехов — проверьте их все или сделай это за своего товарища. Ослабьте меч в ножнах. Убедитесь, что ваша кольчуга сидит правильно. Если вам нужно отлить, сделайте это сейчас.
Как всегда, последняя инструкция убедила несколько солдат опорожнить мочевые пузыри, что вызвало обычные насмешки и оскорбления. Тулл наблюдал за происходящим с некоторым весельем. Такие остроты были хороши для боевого духа и помогали отвлечь людей от битвы, в которой они могли вскоре участвовать.
Вскоре после этого вернулись разведчики хавков. — Воинов поблизости нет, — объявил воин с зловонным дыханием голосом «я же говорил». — Что теперь?
— Мы направляемся к Ализо через деревья, — сказал Тулл. — Какая сторона дороги обеспечивает лучшее укрытие?
Он посовещался со своими товарищами. — Левая сторона.
— Тогда мы идем туда. Спешивайтесь и следуйте за нами, — приказал Тулл кавалерии. — Ты будешь ждать нас на первой поляне. Приказав Потицию следовать за ним со своими солдатами, он кивнул воину. — Отведи нас в форт.
Изматывающая прогулка длиной примерно в три четверти мили была проделана с осторожностью, но более двухсот человек не могли пройти через лес в полной тишине. Ветки трещали, когда солдаты наступали на них, и раздавались проклятия, когда голени натыкались на упавшие бревна. Время от времени дротики ударялись о края щитов. Человек с кашлем раз или два захрипел. Тулл, стоявший впереди с воинами хавков, беспокоился о шуме, который они производили. Через равные промежутки времени он останавливал весь патруль, чтобы прислушаться к крикам тревоги или бегущим шагам, когда испуганные воины бежали обратно в свой лагерь.
Он ничего не слышал, и так они подходили все ближе и ближе, пока не стали различимы звуки Ализо. Кричащие голоса — на таком расстоянии нельзя было сказать, римские они или германские — переговаривались друг с другом. Ржали лошади. Пели мужчины. Не было никаких признаков битвы, что заставило Тулла задуматься. По словам разведчиков, признаков падения форта не было. Нападавшие могли организовать нападение, но Тулл счел более вероятным, что воины занимались повседневными делами в своем лагере. Это увеличило риск того, что его патруль будет обнаружен. Воины использовали лес, чтобы опорожнять кишечник, ходить на охоту и даже чтобы лечь со своими женщинами.
Как будто Фортуна с грязным характером прислушивалась к мыслям Тулла и хихикала про себя. Не прошло и десяти ударов сердца, как полдюжины воинов вышли из-за деревьев перед Туллом. С копьями, но без щитов, было очевидно, что они искали что-нибудь для горшка. Их легкое подшучивание резко оборвалось, когда они замерли, потрясение отразилось на их лицах.
— Всем легионеры, щиты готовь! Первые три ряда, двигайтесь слева от меня. Четвертый, пятый и шестой ряды справа от меня. Остальные по очереди выстраиваются позади них. СДЕЛАЙТЕ ЭТО СЕЙЧАС! — Тулл сделал несколько шагов в сторону врага. — Готовы умереть, ублюдки? — проревел он по-германски. Разведчики хавков начали выкрикивать оскорбления на своем языке.
Испуганные воины, узипеты, судя по выкройке их штанов, повернулись, чтобы бежать. Только у одного хватило присутствия духа метнуть копье в Тулла. Это был хороший бросок, пробивший середину его щита и выступивший на пару пальцев с другой стороны. С проклятием Тулл швырнул бесполезную вещь в воинов и приказал подать ему другой щит из задних рядов. За это время воины сломались и побежали. Вдогонку им полетели копья хавков.
— Теперь мы идем обратно к армии, — сказал воин с неприятным запахом изо рта, мотнув головой в сторону, в которую они пришли. — Слишком много воинов, чтобы мы могли сражаться.
— Думаешь, они будут преследовать нас? — спросил Тулл, представляя себе повторение ужасов, которые он пережил со своими солдатами во время засады Арминия.