— Чертовски правильно, что ты ждешь, — прорычал Тулл, изо всех сил пытаясь разглядеть что-то за яростным светом в канаве. — Вы можете что-нибудь заметить — хоть что-нибудь? — спросил он Пизона и часового с другой стороны.
После небольшой задержки ответы были отрицательными. Тулл не мог ни разглядеть ничего угрожающего, ни услышать его. — Иди ко мне, — приказал он воину. — Остановись! — закричал он, когда мужчина оказался прямо у горящего дерева.
Безоружный воин не представляет угрозы, решил Тулл. — Будьте настороже. Продолжайте наблюдать за признаками приближения врага, — приказал он Пизону и другим часовым.
— Чего ты хочешь? — спросил Тулл.
— Я… хатт. Я хочу… поговорить.
— Итак, ты говоришь! Твои люди назовут тебя предателем только за то, что ты стоишь здесь — почему ты их оставил?
Налитые кровью глаза воина бегали взад и вперед — Я… дерусь с товарищами. Я… слишком много пью. Мне… вождь приказал вернуться в поселение.
«Остерегайся отвергнутых, Арминий», — с некоторым удовлетворением подумал Тулл. Взлохмаченный вид воина хатта и прыщавое лицо придавали некоторую достоверность его рассказу. — Итак, ты пришел сюда. Почему? — спросил Тулл.
— У меня есть информация… о… планах Арминия.
Настоящее возбуждение охватило Тулла. Он бросил взгляд на Пизона.
— Что-нибудь заметил? — Пизон ничего не видел; как и никто из часовых на сотню шагов в любом направлении. «Если Арминий планировал нападение, то это было чертовски плохо», — подумал Тулл. Приказав воину идти к ближайшим воротам, он с грохотом спустился по лестнице и пошел ему навстречу.
Глава XVI
Пропитанные смолой факелы, воткнутые концами в землю, освещали вход в огромный шатер Германика. По всему его периметру стояли преторианцы с каменными лицами, каждый стоял у другой пылающей головни. Так обстояли дела после покушения на наместника в Ветере осенью.
Тулла это успокоило — Германик много для него значил. Он не только возродил карьеру Тулла, но и стал превосходным лидером. Именно он увидит, как Арминий будет разбит, его армия уничтожена, а орел Восемнадцатого возвращен.
Однако уважение Тулла к племяннику императора не распространялось на его телохранителей. Платили им несколько больше, чем среднему легионеру, часто с небольшим боевым опытом, преторианцы имели тенденцию считать себя существами, превосходящими рядовых. Такое отношение мало располагало к ним простым солдатам. Тулл подошел к паре дежуривших по обе стороны от входа в палатку. Воин-хатт, которого он обыскал, юркнул за ним. За ними последовали Пизон и Метилий, держа руки на рукоятях мечей.
— Стой! — проревели оба часовых.
С жестким взглядом Тулл повиновался.
— Назовите свое имя, звание и цель визита, — рявкнул один из них, чудовище с плоской челюстью, на две ладони выше Тулла.
— Центурион Тулл, Вторая центурия, Первая когорта, Пятый легион. Я хочу поговорить с нашим командующим.
Высокий преторианец поднял бровь, глядя на своего спутника. — Он хочет видеть наместника в этот час. — Его холодный взгляд вернулся к Туллу. — Немного поздновато, господин.
На последнем слове было так мало ударения, что взор Тулла начал застилать красный туман. — Я знаю который сейчас час. У меня важные новости. — прорычал он.
— Мы получили приказ, господин. Наместник удалился на ночь. — Слова прозвучали с большим, чем с намеком на самодовольство.
— Ему нужно услышать этого человека. — Тулл ткнул большим пальцем в сторону своего пленника.
Презрительный взгляд преторианца скользнул вверх и вниз по воину, затем по Пизону и Метилию и, наконец, вернулся к Туллу. — Новости, — сказал он. — От этого существа, господин?
— Правильно, — ответил Тулл, в нем кипел гнев.
— Не думаю, что наместнику понравилось бы, если бы его разбудили из-за этого куска грязи, господин.
Туллу было достаточно. — Ты думаешь? Не смеши меня!
Брови преторианца нахмурились в ярости. — Я…
— Заткнись, личинка! — Тулл использовал свою луженную глотку. — Я был центурионом дольше, чем ты подтирал себе задницу. Я участвовал в гораздо большем количестве сражений, чем ты, стоя на страже дворца, и я убил больше людей, чем количество раз, когда ты полировал свои гребаные доспехи. Более того, Германик меня знает, а этот кусок грязи — дезертир из лагеря Арминия! Я предлагаю вам пойти и поговорить с наместником.
СЕЙЧАС ЖЕ!
Преторианец попытался подобрать слова, но не смог. Его напарник тоже был ошарашен.