— Хороший план, господин. — Тулл был доволен спокойным отношением Германика к смерти его отца и запланированной церемонией в тропее, которая позволила бы ему почтить память не только Друза, но и собственных солдат Тулла, павших во время засады Арминия.
— Солдаты получат наслаждение от гладиаторских боев, — заявил Германик.
— Похоронные игры, господин?
— Мы с братом провели их несколько лет назад в память о нашем отце, но это более подходящее место, чем Рим, — они пройдут здесь, где закончилась его кампания. Боги будут благосклонны к таким жертвоприношениям. — В глазах Германика загорелся дикий огонек. — Сколько пленных мы взяли?
— Я не уверен в точных цифрах, господин. Одна, две тысячи? — Тулл не испытывал сочувствия к этим германцам. У всех них на руках была римская кровь.
— Однажды Спартак заставил сражаться друг с другом четыре сотни пленников, пока в живых не остался только один. Оставшийся в живых — старший центурион — должен был принести весть о поражении своей армии в Рим. Раб не сделает лучше меня, — продолжал Германик, расхаживая взад и вперед, словно произносил речь перед Сенатом. — В боях примут участие пятьсот воинов. Их смерть прославит тень моего отца и принесет божественную помощь в победе над Арминием.
Тулл был впечатлен. Он забыл, каким безжалостным может быть Германик. — Последний воин передаст слово Арминию, господин?
— Да. — Тон Германика был твердым, как гранит. — Если он не законченный трус, тогда Арминий будет сражаться.
Глава XIII
— ЧТО СДЕЛАЛ ГЕРМАНИК? — взревел Арминий. Была середина утра, и он стоял по колено в реке недалеко от своего лагеря, с обнаженный по пояс — прерванный посреди омовения. Мело прибыл во главе группы воинов, приведя с собой человека, которого, похоже, послал сам Германик.
— Он разбил пятьсот пленных воинов на пары и заставил их сражаться до смерти, — мрачно повторил Мело. — Оставшиеся двести пятьдесят должны были сделать то же самое, и так далее. Этот человек — единственный выживший.
Арминий посмотрел на фигуру, стоявшую в дюжине шагов позади Мело и ожидавшую когда его призовут. Крупный мужчина, он стоял с опущенными плечами и спутанными волосами, закрывающими лицо. Разрывы и порезы были заметны на большей части его туники и штанов, открывая вид на множественные раны. «Удивительно, как он может ходить», — подумал Арминий, чувствуя, как в нем бушует темная ярость. — Как его зовут?
— Тудрус. Он из племени долгубниев.
Этот человек не имел никакого отношения к воину, который был одним из самых доверенных последователей Арминия, но его имя вновь пробудило плохие воспоминания о смерти старшего Тудруса от рук римлян. Ярость наполнила его из-за жестокости Германика. Арминий в мрачном молчании побрел к усыпанному галькой берегу. Вытершись своей старой туникой и накинув чистую, он поманил Тудруса.
Каждый шаг воина заставлял его вздрагивать. Кровь текла из длинной раны под его грудной клеткой, а из других сочилась серозная жидкость. Его нос выглядел сломанным, а кожа под опухшим правым глазом приобрела неприятный сине-фиолетовый цвет. — Арминий, — прохрипел он. Его глаза поднялись на мгновение, прежде чем снова опуститься, чтобы посмотреть на свои покрытые грязью ноги.
— Только дурак скажет, что рад встрече, но, тем не менее, добро пожаловать, — сказал Арминий своим самым харизматичным голосом. — Ты, как мне сказали, Тудрус из долгубниев.
— Так и есть.
— Тебе нужно выпить. Поесть. Обработать твои раны.
— Я прошел сорок миль, чтобы найти тебя. Я возьму немного воды.
— Ты принес послание от Германика? — Как бы он хотел, чтобы римский полководец оказался сейчас перед ним. Он бы разорвал этого ублюдка на части.
— Да. — Ничто не могло скрыть печали в односложном ответе Тудруса.
Арминий наполнил свой мех водой из реки и передал его. Тудрус пил, как человек, пересекший пустыню и не нашедший ни одного источника воды. Кивнув в знак благодарности, он сел, застонав от боли.
Арминий опустился рядом с Тудрусом и стал ждать.
— У долгубниев недостаточно сил, чтобы сражаться с Германиком — у кого они есть? — но мы сделали все, что могли, уничтожали небольшие патрули и нападали на отряды фуражиров, в то время как наши женщины и дети бежали через Альбис в безопасное место. Около десяти дней назад группа, с которой я был, напала на римский отряд разведчиков, который был больше, чем казалось. Большинство моих друзей были убиты. Удар по голове вырубил меня, иначе я бы тоже был убит. Лучше бы я умер. — Горечь сочилась из голоса Тудруса.