Неудивительно, что зоркий римлянин заметил брешь. Проницательный, как лис, Германик отправил четыре когорты в пробную атаку, когда началось сражение. Благодаря длительному жаркому периоду болото затвердело, обеспечив твердую поверхность для боя. Завязалась ожесточенная борьба, и, несмотря на все усилия воинов, они были отброшены шаг за шагом. Предупрежденный посланником о ситуации, Арминий отправил половину своих резервов на помощь Малловенду. Пять сотен воинов-херусков на время закрыли брешь, но даже они начали поддаваться. Если бы остальная часть римской линии не была отброшена назад, размышлял Арминий, четыре когорты окружили бы его правый фланг. Как бы то ни было, им пришлось уйти, иначе они бы оказались в изоляции.
Как только сражение возобновится, они вернутся, уверенные, как оскорбленная женщина, жаждущая мести. Арминий снова задумался, не следует ли ему командовать из слабого места, но это было невозможно. Самое важное место было здесь, в центре. Малловенд сделает все, что в его силах, и расширение вала с помощью сложенных штабелями римских трупов станет жестоким сдерживающим фактором для атакующих легионеров.
Внимание Арминия переключилось на его левый фланг и деревья, скрывающие Мело и его войска. Облака пыли и расстояние между их позициями означали, что будет трудно понять, что происходит во время боя. Перерыв в боевых действиях выявил большое количество убитых: по отблескам солнечных лучей на доспехах Арминий определил, что большинство из них были римлянами. «Мело сыграл свою роль», — с удовлетворением подумал он. Если дело будет продолжаться в том же духе, битву можно будет выиграть.
Он закрыл глаза и помолился. «Спасибо за твою помощь, великий Донар. Оставайся с нами». Раскат отдаленного грома свидетельствовал о том, что бог наблюдает. Арминий воспрянул духом.
Крики офицеров доносились с вражеских позиций. Калиги топтали землю. Поднялась пыль, когорты двинулись. Кавалерийские части начали разворачиваться на правом фланге римлян.
— Они идут, — крикнул Арминий воинам под валом. — Вернитесь сюда!
— Еще есть время, — отозвался дородный воин с закрученными татуировками на груди.
Короткий жужжащий звук, похожий на рой разъяренных пчел, заполнил уши Арминия. Он раздался снова и еще раз. Озадаченный, он уставился на римские позиции. Мужчины, одетые в простые туники, без доспехов, выстраивались перед легионами. Раскаленный воздух наполнился еще более пронзительным жужжанием. Два удара сердца спустя мягкие удары о землю под земляным валом возвестили о прибытии снарядов. Осознание пришло, и Арминий взревел — Пращники! Вражеские пращники! Вернитесь сюда, СЕЙЧАС ЖЕ!
Дородный воин все еще улыбался, когда камень из пращи попал ему в голову сбоку. Слабое выражение удивления отразилось на его лице, когда он умер, не успев упасть.
Это был удачный удар — пращники все еще находились в пределах досягаемости, — но оставшиеся воины с готовностью карабкались вверх по крепостному валу. Арминий приказал всем отступить на тридцать шагов. Вскоре образовалась стена из несоответствующих друг другу шестиугольных племенных щитов и изогнутых римских, обращенных вперед и вверх.
Последовали новые гудящие звуки и удары камней. Когда пращники вошли в ритм, залп стал непрерывным, звучащим как сильный град, бьющий по крыше казармы. Арминий был благодарен за свой щит; смерть здоровенного воина была случайностью, но свинцовые снаряды размером с куриное яйцо были смертельны. Однако, благодаря стене щитов, жертв было немного.
— Пусть стреляют в свое удовольствие, — заявил коренастый юноша. Он взглянул на Арминия. — Это лучшее, что могут сделать римляне?
Арминий посмотрел сквозь брешь в щитах. Позади пращников он мог видеть легионеров, тянущих вперед большие деревянные рамы. — Эти залпы были только началом, — прохрипел он.
— Началом? — спросил юноша.
— Следующим будет обстрел тяжелой артиллерией.
Ухмылка юноши исчезла, и наступило недовольное молчание.
Издалека Арминий услышал знакомый звук вращающихся торсионов. Он никогда не представлял себе, что окажется под прицелом смертоносных машин легионов. Если ему не изменяет память, в каждом легионе было пятьдесят пять баллист. Кислота попала ему в горло. — Готовьтесь! — воскликнул он.