Метилий не очень любезно отдал свой бурдюк. Он ходил за ним, пока он тот шел вокруг костра. Когда Дульций протянул руку, Метилий выхватил бурдюк. — Ты ничего не получишь, придурок, пока я не съем еще одну лепешку. Вон та — самая лучший.
Угрюмый Дульций протянул прекрасный, хорошо пропекшийся хлеб. Метилий, который догадался поставить свое вино позади себя, взял лепешку с ухмылкой. — Вот так, — сказал он, подталкивая бурдюк своей сандалией. — Один глоток, имей в виду.
Хитрый Дульций незаметно достал свою собственную глиняную чашу и, пока Метилий ковырялся с лепешкой налил себе изрядную порцию. — Спасибо, брат, — сказал он, возвращая изрядно опустевший бурдюк к ногам Метилия.
Метилий сразу понял, что произошло. — Ты мерзавец! — С лепешкой в здоровой руке, он мог только броситься к чаше Дульция. Дульций, смеясь, отскочил в сторону, но нечаянно сунул сандалию в огонь. Полетели искры, треснуло дерево, и он с потрясенным ревом отпрыгнул от опасности.
Пизон, Метилий и остальные рухнули от смеха. Дульций топтался на месте и яростно глотал вино, большего всего была задета его гордость.
— Я бы хорошо заплатил, чтобы увидеть это на сцене, — сказал Пизон, вытирая слезы с глаз. — Вам двоим следует объединиться, когда вы покинете армию. Я уже вижу объявления: «Метилий и Дульций — клоуны, акробаты и обычные дураки. Три представления в день».
И Метилий, и Дульций сказали ему, что он может сделать с его предложением, и ухмыляющийся Пизон пожал плечами. — Ни в чем другом ты не будешь хорош, я бы серьезно об этом подумал.
— Кто в чем не будет хорош? — прогремел Тулл, ковыляя к их огню.
Пизон объяснил, внутренне радуясь, увидев здорового и относительно невредимого Тулла. «Не было человека в центурии или его когорте, который не беспокоился бы о его травме», — подумал Пизон. — Приятно видеть вас на ногах, господин, — сказал он.
— Чтобы свалить меня требуется нечто большее. — Взгляд Тулла блуждал по ним. — Каждый раз одно и то же. Как долго я должен стоять здесь, прежде чем вы предложите мне выпить? Не думай, что я не заметил твой бурдюк, Метилий.
Поспешно была извлечена, наполнена и передана чаша. Тулл кивнул в знак благодарности и подождал, пока все мужчины не встанут чашами в руках. Он поднял руку. — Тост. Посвящается Кальву. И остальным нашим погибшим товарищам. Слишком многие сегодня ушли из жизни. Они не будут забыты.
— За Кальва, — сказал Пизон. Хотя он старался не слишком дружить с долговязым фермером, его смерть тем не менее причиняла ему боль. — За погибших товарищей.
Все осушили свои чаши. С мрачными лицами они переглянулись. «Слова не нужны», — подумал Пизон. Он и его товарищи были живы. Это было важнее, чем сегодняшняя победа.
— Скоро зазвучат трубы, — Тулл издал злобный смешок, когда они напряглись. — Беспокоиться не о чем. Германик хочет обратится к войскам — в первую очередь к этому лагерю. Мы должны собраться в промежутке. — Это большое пространство между внутренней части лагерных стен и первыми рядами палаток служило защитой от вражеских снарядов; это также было место для собраний.
С облегчением Пизон спросил — О чем он будет говорить, господин?
— Ты знаешь столько же, сколько и я. — Тулл подмигнул. — Не бойся, это не будет связано с Макулой.
— Да, господин. — Пизон покраснел, задаваясь вопросом, знал ли Тулл, что накануне он навещал собаку. Погонщик мулов, выбранный Туллом, хорошо присматривал за Макулой, но должно было пройти какое — то время, прежде чем стало бы достаточно безопасно, чтобы вернуть животное в центурию. Туберон был не из тех, кто быстро забывает оскорбления.
Вспотевшие, несмотря на то что они сбросили доспехи, они пристегнули мечи и построились вместе с остальными. В ближайших рядах палаток готовилась вся когорта. Ведомые Туллом и Фенестелой, они двинулись вперед быстрым шагом. Больше заинтересованные в приготовлении пищи или просто в отдыхе, солдаты из других подразделений мало обращали на них внимания. На улицах было тихо; большую часть движения составляли посыльные или те несчастные, у которых были служебные обязанности.
Догадка Пизона о том, что Тулл ведет их в интерваллум пораньше, чтобы занять хорошее место, подтвердилась. Он повел их к участку крепостного вала рядом с главными воротами. Факелы горели на вершинах укреплений; большой костер у стены осветил пространство оранжевым светом. Центурия преторианцев уже был на месте. Возможно, их ждало еще двести солдат. «Другие люди с быстро соображающими офицерами», — подумал Пизон. Тулл остановился возле костра, прямо под проходом, который шел вдоль верхней части оборонительных сооружений. Он кивнул ближайшему офицеру-преторианцу, опциону в потрепанном шлеме без гребня.