— Знакомых не встречал. Правда, слышал, поговаривают, есть приказ о возвращении моряков на корабли. Но какие же мы с тобой моряки?
— Да, теперь мы сыновья «царицы полей». Эх, а я ие прочь бы подышать морским воздухом! — Верещагин закрыл глаза ладонью, лег на спину. И так лежал некоторое время, не шевелясь, с плотно зажмуренными глазами. — Получил я письмо от Краснова и Шалденко. Все утешают и обнадеживают, — сказал он, помолчав.
Вдруг Верещагин улыбнулся:
— А как твоя девушка?
— В последнем письме писала, что вышла из госпиталя. А нового адреса пока не прислала, — сказал Урманов полушутливым тоном. Но Верещагин отнесся к этому серьезно.
— Хорошо, когда есть кто-нибудь, с кем можно разделить свои мысли. А я теперь, брат, совсем один…
— Никакой весточки?
— Оттуда, братец мой, вести не приходят.
После того как Новороссийск был очищен от немцев, Верещагин получил известие, что из его семьи никого не осталось в живых.
— А почему ты скрыл от меня, что получил офицерское звание? Давно это произошло? — переменил Урманов разговор.
— Да неужели не написал? — искренне удивился Верещагин, — Дали после Новгорода. Я командовал там ротой… Выли дела.
— Ну-, а здесь как?
— Здесь пока тихо, по скоро поднимется шторм. Это сегодня что-то вроде праздника, а так все время на заданиях. Я износил четыре гимнастерки, ползая на животе. Кстати, ты не знаешь такого — Ильяса Акбулатова?
— Ильяса Акбулатова? Откуда?
— Из Казани. Он все время про тебя спрашивал.
— Среднего роста, широкоплечий… дотошный такой?..
— Точно.
Лицо Галима прояснилось.
— Знаю. Где же он?
— Сейчас в доме отдыха. Вернется через два дня.
— Давно он у нас?
— Прибыл с пополнением, когда из нашей бригады создавали дивизию.
На тропинке показался красноармеец.
— Товарищ лейтенант, — обратился он к Урманову, — вас старший лейтенант вызывает.
— Сейчас приду.
Галим встал и заправил гимнастерку. Поднялся и Верещагин. Они пошли по тропинке.
— Если будем ночевать «дома», устроим небольшую вечеринку? — предложил Верещагин.
Кивнув в знак согласия головой, Галим приоткрыл дверь землянки и попросил разрешения войти.
— Входите, — ответил мягкий голос старшего лейтенанта.
Неторопливым движением Осадчий достал из планшета карту, расстелил ее на столе. Галим подвинулся поближе к карте и приготовился слушать. Но Осадчий не торопился начинать. Он не спеша вытащил из кармана брюк трубку с гнутым мундштуком и сунул ее в рот. Потом так же спокойно прикурил. «Испытывает», — подумал Урманов. При первой встрече Осадчий произвел на него хорошее впечатление, но то, что сейчас он тянул, Урманову не понравилось. «Ну, теперь начнет справляться о здоровье».
Вынув изо рта трубку, Осадчий показал на карту;
— Кажется, вам эти места незнакомы? Где вы раньше воевали?
— В Заполярье, потом на Волховском.
— Я немного познакомлю вас с нашим участком… — сказал он, раскурив трубку.
Большую, почти сплошь покрытую зеленой краской карту рассекала тоненькая голубая линия реки.
— Здесь, на рубеже Свири, еще в тысяча девятьсот сорок первом году были остановлены немецко-фашистские войска. Им удалось форсировать Свирь только южнее Лодейного Поля и захватить Свирьстрой, Подпорожье и Вознесенье, районные центры Ленинградской области. Когда под Ленинградом и Новгородом были разгромлены значительные группировки немцев, белофинны начали интенсивно укреплять здесь свои позиции, расположенные между озерами, скалами и болотами. Вдоль Свири они выкопали глубокие траншеи и противотанковые рвы, протянули колючую проволоку, создали дзоты, бронеколпаки, заложили мины в десять — двенадцать рядов.
Финны рассчитывают спрятаться за этими мощными укреплениями. Ведя переговоры с Советским правительством о временном перемирии, они хотели выиграть время. Под различными предлогами они отклонили советские условия. Теперь пусть пеняют на себя. На войне разговорами не занимаются. Понятно? — сказал Осадчий, дымя трубкой.
— Понятно.
— Так вот, на этом участке нам предстоит уточнить систему обороны противника. Говорю «уточнить», потому что многое нам уже известно. Это дело, лейтенант, я поручаю вам. Как стемнеет, вы переправитесь вот на этот островок и весь день будете вести наблюдение. Ночью вернетесь. В помощь возьмете сержанта Прокофьева. Он бывал уже там. Есть ко мне вопросы? Нет, Тогда идите готовьтесь. Желаю успеха.
За дверью землянки его ждал Верещагин.