Он взглядом указал Мэриэль на стул напротив, но та не шелохнулась – осталась стоять, скрестив руки. Она совершенно точно видела этого нахала впервые в жизни, но, судя по всему, он ее прекрасно знал.
– Редких вещей у меня достаточно, – продолжил незнакомец, – хотя по сути они не принадлежат мне. Я, можно сказать, посредник, и привык уже, что мне ничего не принадлежит, но есть некоторые вещи, необходимые мне, и у меня есть все основания полагать – зная вас, – что вы владеете ими. Я надеюсь. Понимаете, я недавно вернулся домой и понял, что не справлюсь один, но к кому еще можно обратиться, кому довериться – я не знаю. Когда я был ребенком, в этих краях жил один человек, умевший искусно вырезать фигуры из дерева и камня. Он жил в лесу. Я хотел встретиться с ним, – незнакомец осторожно хлебнул пива, чуть поморщился, – но обнаружил, что дом превратился в развалины, и никаких следов и личных вещей этого человека, по которым его можно было бы найти, там нет. Скажите мне, тетушка Ри.
Незнакомец отодвинул от себя столовые приборы и с мольбой взглянул на Мэриэль. Было нечто раздирающее в его полных отчаяния черных глазах, которые не отражали ничего. Мэриэль качнулась, да так и села на стул напротив него.
– Где Ингрэм?
Мэриэль задышала глубоко и часто. Так, надо успокоиться, ничем хорошим это не закончится, нельзя паниковать, дыши, приказала она себе. Дыши и сохраняй спокойствие. Эта тварь… это… этот монстр-полукровка способен прикончить и ее, и всех в этой таверне в мгновение ока. Она должна сохранять спокойствие. Мэриэль громко сглотнула и, с трудом шевеля языком, прошипела:
– Он мертв.
Монстр вздрогнул, словно ее слова ударили его.
– Ты лжешь.
– Он умер пять лет назад, – мстительно процедила Мэриэль, не узнавая свой голос. Мир набухал перед глазами с каждым частым ударом разболевшегося сердца. – Никто из жителей деревни не смеет упоминать его имя, я уже и забыла, как оно звучит.
– Ты лжешь!
Монстр молниеносно перекинулся через стол, да так ловко, что почти не опрокинул посуду – лишь звякнула упавшая на пол маленькая ложка. Он больно стиснул ее мясистые плечи. Побелевшее лицо его перекосилось, глаза стремительно наполнялись слезами, губы скривились, задрожали.
– Ингрэм умер для всех его знавших, с тех пор, как обнаружилось, что он прятал у себя убийцу-полукровку, – еле слышно добавила Мэриэль и вдруг успокоилась.
Перепуганный несчастный человеческий парнишка был перед ней, и он никак не походил на ужасного убийцу-полукровку. Пришлось напомнить себе, кем он был в действительности и насколько обманчивой могла быть внешность.
Он был тем, кто едва не расплакался от обиды за свои волосы – только теперь Мэриэль с пугающей внезапностью поняла, насколько действительно для маленького Ороро была важна его прическа. Он был тем, кто дарил ей цветы, помогал на кухне и обожал ее выпечку. Он был тем, кто присматривал за приболевшим Ингрэмом во время эпидемии черной болезни. Он был тем, кого Ингрэм защищал до последнего и называл своим сыном.
Он убил Анн и еще нескольких людей.
Мэриэль коснулась грубыми толстыми пальцами искаженного лица со знакомыми – теперь она это ясно видела – тонкими чертами. Провела по щеке вверх.
– Ты убьешь меня?
– Что? – Ороро ошарашено уставился на нее и отстранился. – Нет, конечно! Как тебе это в голову пришло?!
– Хватит корчить из себя человека, мы оба прекрасно знаем, кто ты на самом деле.
Его глаза расширились. Мэриэль пренебрежительно хмыкнула. Он опомнился, отвел взгляд, досадливо провел рукой по волосам и тут же озабоченно потрогал левое предплечье.
Мэриэль огляделась – благо, в такую рань посетителей было немного. Она кивнула знакомым, которые заподозрили неладное, показывая, что все в порядке.
– Что с Ингрэмом? – спросил Ороро. – Зачем ты мне так солгала? Я ведь знаю, что он еще жив.
Обернувшись вновь к нему, Мэриэль на мгновение растерялась. Сложно было убедить разум в том, что этот красивый человеческий юноша и безумный кровожадный полукровка – одно лицо.
Будь он и впрямь безумным кровожадным полукровкой, разве не должен был кидаться сейчас все здесь уничтожить, а ее – сожрать? Мэриэль вздрогнула, но тут же спохватилась, что по всем меркам является мясом далеко не первой свежести, потому пожирать ее будет жестко и невкусно.
– Подожди, – пробормотала она, досадуя на свои глупые мысли. Встала, оправила юбки. – Поговорим в моей каморке. Я пойду наверх первой. Иди следом, не привлекай внимания.
Ороро кивнул.
Мэриэль поднялась на второй этаж, свернула за угол, оставаясь незамеченной для оставшихся внизу, притаилась и стала смотреть. Ороро одним большим глотком вытянул остатки пива, резкие движения его становились все плавней и спокойней, взволнованное выражение лица сгладилось, и вот перед ее глазами встал все тот же высокомерный ублюдок, как доверительно сообщил ей несколько минут назад Борей.