Он называл Ороро сыном и был готов защищать до конца, а тот врал и убивал людей – и как теперь с этим быть?
Но сердце не слушало, сердце не унималось, хоть и продолжало обливаться кровью от противоречий.
Закончив со сборами, они вышли во двор, и Ороро тщательно запер дом на висячий замок.
– Хорошо, что не успели завести скотинку, – потягиваясь и зевая, протянул он.
После еды его всегда клонило в сон. Взрослый сильный тэйвер-полукровка с огромными крыльями, способный дать отпор страшным тварям, зевал и хотел поспать. Некоторые вещи не менялись. Ингрэм подавил усмешку.
– Подохли бы без присмотра до нашего возвращения.
– Странно, что здесь нет никого из других народов, кроме нас, – заметил Ингрэм.
Он пришел в благодушное настроение и обнаружил, что с нетерпением ждет их маленького путешествия. Все же давно не встречался с людьми и успел по этому соскучиться.
– Это острова. – Ороро пожал плечом. – Из страха перед жителями водного мира никто не решается пересечь море на каком-нибудь корабле, а шэйерам лететь далековато, не слышал я, чтобы кому-то это прежде удавалось. К тому же где-то ведь надо в этом мире жить рамшокам, фехам и другим тварям? Почему бы не здесь? Здесь их никто не тронет.
– Кроме тебя.
– Верно! – Ороро хохотнул. – Ты прав, надо подумать, что с этим делать. Нехорошо получится, если я всех рамшоков перебью, а, видят боги, рога их мне еще ой как понадобятся.
– Может, попробовать их приручить? Думаю, свойства рогов не пропадут, если рамшоки будут жить в стойле. А чтобы они никуда не убежали, можно навесить на них оковы наподобие тех, что используют в рудниках на магах.
Ороро с удивлением, перешедшим в восторг, поглядел на него.
– Действительно. Как я сам об этом не подумал?
Ингрэм пожал плечом.
– За всем не угонишься и не уследишь. У тебя было много забот со мной.
Лишь сказав это, он понял, что отлучки Ороро были связаны с поиском целителя, способного помочь ему. Почти тронутый этой заботой, Ингрэм едва не упустил другую немаловажную мысль: что же это, вместо странного и подозрительного, что заметила Мэриэль, были лишь эти поиски? Она ошиблась, и Ороро ничего более не задумал?
Ингрэм пристально посмотрел на него.
Ответит ли, если спросить? Вновь солжет?
– И все же мог догадаться, – сокрушался ничего не подозревающий Ороро.
– Ну, идем, – велел Ингрэм. – Куда ты там хотел меня отвести?
Ороро взял рог, широко размахнувшись, полоснул воздух перед собой, открывая Дверь, и протянул Ингрэму маленькую склянку с какой-то жидкостью.
– Выпей. Должно помочь при переходе.
Средство было ядреным, пробило на слезы.
– А ты? – опомнился Ингрэм.
– Мне не нужно.
Ороро с непонятной улыбкой покачал головой и протянул ему руку. Тот с неохотой схватился за нее.
– Попробуй закрыть глаза, – предложил Ороро. – Так легче переходить.
– Я так и собира…
Тут Ороро шагнул вперед, и Ингрэм следом и чуть не прокусил язык, провалившись в водоворот за Дверью. Он качнулся, чувствуя себя так, будто окунулся в прохладную разноцветную воду, быстро посмотрел на Ороро – силуэт виделся смазанным, будто отражение в пруду, которое встревожили брошенным камнем. Почему-то Ороро сейчас выглядел по-другому: он словно бы стал полукровкой, с крыльями и хвостом, почти черной кожей. Он тоже посмотрел на Ингрэма, и глаза его были красными.
Земля под ногами, небо над головой, кусты и деревья вокруг – все исчезло. Ингрэм сам вдруг исчез. Исчезли все чувства и постоянная ноющая головная боль – настолько привычная, что лишь потеряв ее, он осознал, что она была. Исчезло удивление. Исчезло все, кроме мысли, и этой мыслью был он. Время растянулось до бесконечности и сузилось до одной бешено-пульсирующей точки где-то в этом месте, где Ингрэм был и не был одновременно, и в следующий момент он стал цельным всем собой и машинально попытался шагнуть вперед, чтобы не упасть. Желудок бурно выразил свое негодование. Ингрэм отдернул руку, упал на четвереньки и с трудом удержал обед в желудке. Чувство было, будто его вывернули из кожи, разобрались по кусочкам и засунули обратно без разбору, не заботясь, по местам ли внутренности.
Сзади сочувственно молчал Ороро и лишь протянул фляжку воды, когда Ингрэм оправился и сумел встать.
Они очутились в старом доме. Окна были грязные, половицы проваливались, почерневшие стены и темные углы – в ниточках паутины.
– Когда обратно? – спросил Ингрэм.
– Через несколько дней, – с сомнением протянул Ороро. – Недель, месяцев… Смотря на сколько придется задержаться. Здесь уже вечер, идем, я снял нам комнату в постоялом дворе.