Он размышлял, как бы устроить Ингрэму и Мэриэль новую встречу, но время дня здесь и в Бриене не сильно отличалось, и ее исчезновение могли заметить. Приводить же ее ночью значило, что Ингрэм проведет без сна драгоценное время отдыха и восстановления, что могло сказаться на эффективности лечения. И без того пропуск сеанса из-за шмакового похода Вортара и волнения Ингрэма из-за того, что Ороро пропадал незнамо где, плохо сказались на нем.
Ороро купил очередной отрез красивой ткани для Мэриэль – может, сделает себе платок или сошьет фартук? Подарков для нее набралось уже достаточно, пора было, пожалуй, наведаться к ней в гости, рассказать новости о Ингрэме, быть может, привести ее таки в комнату хоть на пару часиков.
После прогулок они обедали в каком-нибудь заведении и возвращались в постоялый двор или в назначенный час отправлялись к Энис.
О волшебнице Энис Лавенсии в этом городе отзывались по всякому – кто клял за былую службу тэйверам и распускал неприятные сплетни, кто отзывался уважительно, с почтением приносил дары и охотно платил за ее знания. Чего-чего, а знаний у Энис хватало с лихвой – ее хоть и лишили лицензии мага и колдовать запретили, быть лекарем и зельеваром не возбранялось, и даже вредный временами характер не мешал ей оставаться лучшей в своем деле во всей округе.
К тому времени, как они с Ингрэмом приходили к ее жилищу, Энис успевала выпроводить очередную клиентку и все приготовить к их процедурам. На огненных камнях привычно готовился ее отвратительный бульон и варились другие зелья, на каменном столе остывали зелья для Ингрэма. Она легко кивала им в знак приветствия и без промедлений приступала к делу. Ороро запирал дверь, снимал оборотное кольцо, чтобы беречь силы, рисовал мелком магическую формулу барьера, расставлял свечи-якорьки для усиления защиты стихийной магией – он изучал новые заклинания и практиковался в них, едва подворачивалась удобная возможность. Энис хоть и замечала, но никак не комментировала.
– Орохин, – без всякого почтения, страха и смирения, обращалась она, – начинай.
И Ороро, махнув уже рукой на всяческие попытки внушить ей должное уважение, приступал.
Зажженные свечи по краям внешнего круга становились единственным источником света в наглухо запаянной тьмой комнате. Энис и Ингрэм устраивались в центральном круге. Ингрэм пил специальное зелье из корней мирмы и экстракта лилового бражника, за который Ороро пришлось здорово поторговаться с ведьмами Неумолчного рынка на Востоке, ибо только там обитали эти сволочные бабочки, которые просто так не ловились. Энис же глотала зелье из другой склянки – бирюзовую жидкость, от которой пламенели таким же бирюзовым огнем ее глаза. Затем она прижимала ладони к вискам Ингрэма, они оба прикрывала глаза и замирали. Изредка Энис начинала что-то шептать, покрывалась гусиной кожей, стискивала зубы так, что они скрипели. Изредка по щекам Ингрэма вдруг текли слезы, а сам он потом долго приходил в себя. И каждый раз они оба после окончания лечения долго невидяще смотрели друг другу в глаза, словно в чем-то убеждались, а может, пытались определить, где грань между воспоминаниями и реальностью, и Ороро каждый раз невольно пугался, что осознанность в глазах Ингрэма так и не появится.
Энис приходила в себя первой и быстро и неловко отводила глаза.
– Какого шмака пахнет подгорелым? – ворчала она.
– Тебе мерещится, – отмахивался Ороро, холодея от мысли, что опять забыл о поручении перемешивать котелок.
– Эй, подай мне настой. Тьфу, мог бы и подогреть, прекрасно же знаешь, что я люблю горячий.
– Курва необщипанная, – бормотал в ответ Ороро услышанное на ярмарке местное ругательство. – Я тебе не прислуга, я – потомок могущественного народа, опасный полукровка, между прочим, и я тоже устал, пока скрывал твои чары.
– Сейчас подогрею, – примирительно говорил Ингрэм.
Он всегда говорил и делал что-нибудь примирительное, от чего потом становилось стыдно за свое поведение, аж кровь приливала к лицу.
Пока Ингрэм вставал с колен и шел к огненным камням. Ороро старался не встречаться взглядом с Энис, пока однажды вдруг не понял, что и ее взгляд бегал в сторону, а лицо румянилось. Возвращался Ингрэм с двумя кружками – с подогретым настоем Энис и сладким компотом для Ороро, который взял в привычку таскать с собой во фляжке.