– Это Ороро? – раздался едва слышимый голос, и страх перед новым собой исчез.
Ороро остановился, будто налетел на невидимую стену. Медленно, едва владея собой, обернулся.
Ингрэм, морщась от боли, сидел на земле, опираясь об Энис, которая продолжала исцелять его и медленно вытаскивала злополучный кинжал из раны на его груди. Они оба были освещены зеленым огнем ее магии. Черные браслеты Синих Стражей на руках Энис ярко горели, но она не обращала на них внимания. Она исцеляла Ингрэма, наплевав на запрет, за который ее могли казнить. Она исцеляла Ингрэма. Он жив.
Дрожащие губы разъехались в беспомощной улыбке. Он жив. Слава богам!
Краем глаза Ороро заметил, что Хорей тоже отвлекся на Ингрэма и Энис и снова набросился, но уже на них. Заклинание воздушного кулака было хорошо знакомо Ороро – Рогуро здорово натаскал его в свое время, считая этот прием базовым, который должны знать все боевые маги. Оно не требовало больших умений, сила его зависела от количества магии, которую вкладывал колдующий, и с его помощью врага можно было буквально превратить в лепешку.
– Сдохни! – крикнул Хорей и с размаху выбросил вперед сжатую в кулак, охваченную яростным синим огнем руку.
Ороро рванулся наперерез, чтобы прикрыть людей, но не успевал. Зато вполне успевала Энис. Она толкнула Ингрэма, прикрывая, и резко свела руки перед собой, выкрикивая заклинание. Кольцо эр-шерха, в потере которого Урура все продолжала себя винить, вспыхнуло, раздался странный глухой шум, от которого, казалось, заложило уши, и на несколько мгновений повисла мертвенная тишина. Волосы и одежда Энис и Ингрэма взметнулись от порывистого ветра, но и только. Артефакт вобрал в себя мощь направленной магии. Энис потрясенно уставилась на свою руку, на кольцо, перевела взгляд на ошеломленного Ингрэма. Хорей же сразу после магической атаки начал творить новую, направляя ее на Ороро, ни на миг не отвлекаясь.
Хорея ему не победить, осознал Ороро. Хорей будет нападать на него и, как только отвлечет, снова атакует Ингрэма и Энис, и в этот раз использует оружие, а не магию. Ингрэм ранен и слаб, а Энис не воин и не сможет отразить удар. Он потеряет Ингрэма, все потеряет, если немедленно что-нибудь не предпримет.
Он ведь уже делал это, верно? Уже остановился неимоверным усилием, когда пил кровь Ингрэма и потерял контроль. Значит, остановится снова.
Ороро прикрыл глаза, позволяя сознанию погрузиться глубже, отдаваясь воле жившего внутри другого существа, которого он так страшился и ненавидел – Голода.
Он обернулся к врагу, выставил когтистые руки перед собой. Глубокие узоры все четче и четче выступали на черной коже его рук, ног, даже крыльев. Были видны темно-синие переплетения сосудов и жил. Рот по ощущениям деформировался и увеличивался, но клыки все еще там не помещались. Он продолжал изменяться на ходу, и враг не мог этого не заметить, но продолжал атаковать.
Боль захлестнула тело, выплеснулась наружу тысячекратно. Он напрыгнул на врага, хватаясь за него и не обращая внимания на меч, пронзивший живот насквозь. От ощущения собственной безграничной силы в горле зародился торжествующий рокот. Он, упиваясь страхом, мелькнувшим в глазах врага, впился клыками в его глотку, вцепился в него когтями на руках, ногах, разорвавших сапоги, на крыльях, окутал ими свою жертву, словно коконом, а когда, удовлетворив Голод, развернул, в стороны полетели остатки костей, потроха да рваное тряпье и лоскуты, в которые превратилась одежда.
Крылья, руки, даже волосы – все было перепачкано кровью. Кровь была всюду, и он блаженно запрокинул голову к яркому синему небу. Смертельная для любого другого существа рана от меча на животе уже затянулась, как и все другие полученные раны.
За спиной раздался шорох, звуки движения. Он медленно обернулся. Женщина помогала мужчине – Ингрэм, вспомнил он – подняться, придерживала его, чтоб не упал, и странное одинаковое выражение застыло на их лицах. Они смотрели на него, не отрывая глаз, не моргая и, кажется, едва дыша.
– Ороро? – осторожно позвал Ингрэм.