– Ты чего разлегся?
– Что? – с трудом разлепив веки, недовольно спросил Вортар.
Не оставляя надежды выспаться, он с упорством цеплялся за сон, потому Цертер виделся в неожиданном сюреалистичном мире.
– Собрание, – объяснил Цертер. – Ты же сам назначил, забыл что ли?
– Ах, точно, – с досадой вспомнил Вортар и, кряхтя, сел.
– Тебе не помешал бы выходной, – заметил Цертер, протягивая руку.
– Кто бы говорил, – усмехнулся Вортар, вставая.
Они с секунду вопросительно пялились друг на друга – убеждаясь, что все в порядке, – прежде чем спуститься вниз, в гостиную, где их уже поджидали Рогуро, Рокус и Уруха.
В смутном пока, расплывчатом и совершенно не гарантирующем успех плане Вортара было ясно одно: ему нужны доверенные тэйверы, тем, кому можно доверять, на кого можно положиться и сложить с себя часть обязанностей, иначе Вортар понимал, что сломается прежде, чем появятся первые подвижки в его плане по разрушение Первой Клятвы.
один день из жизни лорда Вортара: питомец
– Их не приручить, – скептично сказал Цертер.
Чем дольше Вортар находился в его компании, тем больше замечал его эмоции по интонациям в голосе, по взгляду, по выражению практически невозмутимого лица.
Вот и сейчас безразличный с виду, тот так и пылал недоверием и отчасти страхом. Побаивался, держался подальше и правильно делал.
Стая голодных шанки, запертая за высокой зачарованной оградой, на приближение Цертера отреагировала чуть более бурно, чем на других тэйверов. Похожие на больших рыжих псов, они клацали клыками, грызли ограду, рыли землю, дрались друг с другом, сношались и беспрестанно рычали, повизгивали, а то и исторгали жуткий вой.
– Я не собираюсь кормить их с руки, гладить или что-то в этом роде, – отозвался Вортар. – Мне нужно, чтобы они делали лишь две вещи – стояли на месте и атаковали, когда я прикажу.
– Ты потому забрал отсюда одного детеныша и оставил у себя дома?
Вортар вспыхнул.
– Он маленький и не выжил бы в этой своре.
Цертер хмыкнул.
– Откуда ты узнал? – запоздало удивился Вортар.
– От тебя за версту им несет. Ты, верно, сам уже не чувствуешь. Небось спать к себе укладываешь? Такого маленького, мерзнет небось один ночью на твоем холодном полу.
Вортар заскрипел зубами от негодования, но возразить было нечего.
– Это для нашего плана, – наконец, процедил он. – Хочу проверить, удастся ли приручить, если брать детеныша.
– Это уже третий детеныш.
– Шмак, они вырастают слишком быстро! Я весь день ношусь как проклятый и дома бываю лишь несколько часов в сутки! Конечно, он успевает меня забыть!
– Таскать с собой на привязи не пробовал?
Вортар с подозрением посмотрел на Цертера. Шмак, и не поймешь сейчас, шутит или нет.
– Нет, плохая идея. Если он набросится на кого-нибудь и покусает ядовитым клыком… Он же глупый еще совсем и пугливый до ужаса.
– Действительно, – отозвался Цертер.
И вновь возникло подозрение, что он смеется над Вортаром.
– Так, займемся делом, – поспешил Вортар сменить тему, завидев приближающегося Вертера. – Мы поймаем одного, свяжем, ты проберешься через его ментальный барьер и попытаешься подчинить себе.
– Зелья внушения на тварях не работают, – напомнил Цертер.
– Да, потому тебе придется постараться справиться без них.
Цертер неприятно поежился, но кивнул.
Когда он пришел в себя спустя несколько минут, ошарашенные Вортар и Вертер стряхивали с себя окровавленные ошметки – все, что осталось от пойманного шанки. Противясь чужому вторжению и не в силах добраться до врага, обезумевший шанки, войдя в состояние полного бешенства и одновременно дикого упоения, разодрал себя когтями, пока не сдох.
То ли из солидарности, то ли из-за какого-то инстинкта, остальные шанки умолкли, собрались у ограды и сверлили тэйверов ненавидящим взглядом до тех пор, пока те не ушли.
Шокированный Цертер отказывался говорить, что видел в диком разуме своей жертвы. Он и сам казался немного безумным, ошалевшим от пребывания в разуме низшей твари.
Когда Вортар поздно вечером открыл входную дверь своего дома, на него набросился пушистый комок детеныша шанки, но вместо того, чтобы, виляя хвостом, требовать еды, вцепился клыками в его сапог, и чтобы разжать его челюсть, пришлось прибегнуть к инструменту. Малыш шанки был водворен к своим сородичам. Через час Вортар ощутил недомогание и вовремя сообразил, что то могло быть последствием ядовитого клыка. Прежде во время игр маленький шанки кусался не всерьез, даже ранок не оставлял, а теперь…