Ороро, к этому времени уже забывший, что одет в уродские человеческие обноски, недоуменно посмотрел на него и тут же покрутил головой, разглядывая прохожих. Никто не тыкал в него пальцем, не кричал: «Смотрите, какие у него короткие волосы!» – и не смеялся. Жители деревни дружелюбно кивали Ингрэму, улыбались Ороро и шли дальше по своим делам. Одеты они были ничуть не лучше, а некоторые и похуже.
– Ингрэм, слышала, у тебя сын появился, – нахально уставившись на Ороро, громко сказала старая Мэриэль, хозяйка таверны, куда они зашли в первую очередь. – Рада, что ты теперь в лесу не один, но, разрази тебя молния, почему я узнаю об этом от Хорея, а не от тебя?!
– Разве я не упоминал? – пробормотал Ингрэм, рассеянно потирая подбородок. – Странно…
Мэриэль заулыбалась.
– Не думал еще к нам перебраться?
– Нет. Должен же кто-то за лесом присматривать.
– Оно верно, – согласилась Мэриэль. – Как там мои козочка с козлятами?
– Не жалуются.
– Мальчонку-то как звать?
– Ороро.
– Ороро? – переспросила женщина, кусая тонкие ярко-накрашенные губы. – Какое, ээ, интересное имя.
Ороро сердито посмотрел на нее и насупился. На него пялились незнакомые люди; окинув его взглядом, они тут же наклонялись друг к другу, чтобы пошептаться. Люди смотрели на него свысока, шептались за его спиной, обсуждали, как какого-то выродка. Совсем недавно ему не пришлось бы прятаться, а эти людишки ползали бы перед ним на коленях, подносили бы дары и униженно просили бы о милости…
– Какой он у тебя тощенький, – продолжала Мэриэль. – Да и сам ты исхудал, питаться нужно, как следует. А что с его волосами? Как будто его стриг какой-то криворукий косоглазый тупица, ха-ха!
– Я его стриг, – невозмутимым голосом ответил Ингрэм. Он покраснел и отвел взгляд от возмущенного Ороро.
– Надо же! – расхохоталась Мэриэль. – Ну, прости-прости, я не знала. Но все равно выглядит ужасно, подправить бы. – Она протянула Ороро вкусно пахнущий теплый круг, один из тех, что лежали на прилавке. – Держи, только что испекла.
Ороро резко отбросил его и ненавидяще уставился на эту каргу.
– Какие мы обидчивые! – восхитилась Мэриэль.
– Ты, тупая старуха! – заорал Ороро и наставил на нее палец. – На свои волосы посмотри!
Мэриэль со своими уродливыми ярко-рыжими волосами почему-то расхохоталась еще больше. Униженный Ороро кусал губы, чтобы не расплакаться от обиды и бессилия.
– Ороро, – неожиданно позвал Ингрэм. – Мы попросим Юки, чтобы она подрезала твои волосы ровнее. Прости, что я не справился.
Ороро удивленно посмотрел на него и вдруг смутился: взрослые никогда не просили прощения перед детьми, а если перед ребенком провинился какой-то взрослый слуга или раб, его просто наказывали.
– Ри, пожалуйста, не шути над ним, – продолжал Ингрэм. – Он еще ребенок и может не так тебя понять.
– Хорошо. – Мэриэль усмехнулась, подмигнула Ороро и простодушно заявила: – Он мне нравится. Такой забавный.
Она не жалеючи ущипнула его щеку. Слезы чуть не брызнули, кто бы мог подумать, что это может быть так больно! Ороро затравленно отскочил за спину Ингрэма.
Мэриэль вдоволь снарядила их продуктами, семенами и саженцами со своего буйно цветущего сада. Ингрэм сложил их в углу заднего двора таверны, чтобы после того, как они закончат с делами, сразу все забрать.
Сначала они отправились к дому Хорея, где Юки охотно согласилась поправить волосы Ороро. Дом у них был куда больше, светлее и опрятнее, чем неказистое жилище Ингрэма, и Ороро малодушно немного обиделся на него за то, что им приходится жить в таком убогом месте. Конечно, это было лучше, чем умирать от страха и голода одному в лесу (и память об этом была еще слишком свежа во впечатлительном разуме), но Ороро, привыкшему жить в богатых поместьях и дворцах, по-прежнему порой казалось, будто все происходящее лишь дурной, навеянный миражами сон.
В воздухе вкусно пахло едой да какими-то полузнакомыми благовониями. Приглядевшись в поисках источника запаха, Ороро заметил маленькую свечку, стоявшую на длинной полке возле огромного жаркого очага – от нее курился легкий, едва видимый даже его тэйверскому взору дымок.
В кроватке в углу комнаты лежал настоящий человеческий младенец. Юки предложила Ороро подержать его на руках, но Ороро испугался, – младенец был маленький, страшненький и издавал пугающие громкие звуки.
После они с Ингрэмом пошли к двухэтажному белому дому с огромными окнами и зелеными ставнями. Изнутри стены дома были расписаны красивыми узорами листьев и цветов. У входа их никто не встретил – не было здесь ни стражи, ни сопровождающего. Ороро удивленно семенил за Ингрэмом. Длинный коридор расходился многочисленными дверьми в обе стороны. Ингрэм уверенно шел к той, что располагалась напротив входа. Комната была светлой и заставленной шкафами с книгами. Там их встретили несколько стариков, среди которых был и Хорей. Увидев их, он благодушно кивнул Ороро, а Ингрэму пожал руку. Обряженный, как и другие старики, в белую одежду с изумрудными нашивками, он выглядел почтенным и благородным человеком. Ороро подумал, что это, должно быть, и есть человеческие старейшины. Ингрэм шагнул к самому старому на вид мужчине и негромко что-то рассказал. Ороро напряг слух и услышал: «мой первый сын», «мать его умерла», «пока будет жить со мной». Старик кивнул. Ингрэм повторил сказанное сидевшему в углу за писчим столом, уставленном книгами, человечку, тот быстро раскрыл нужную книгу и накарябал что-то в ней. Старик сухо кивнул еще раз, и Ингрэм, пробормотав слова прощания, поспешил к выходу, подталкивая Ороро перед собой.