Мешок с заказами постепенно прохудился, а кошелек пополнился. Ингрэм довольно насвистывал песенку, шагая по главной улице и щурясь на теплое солнце. Заметил проворно снующую по разрастающейся деревне ватагу ребятишек, среди которых был и Ороро.
Деревня строилась стремительно и росла на глазах. Черная болезнь унесла немало жизней, но была побеждена. Возвращались люди, заброшенные войной в самые дальние уголки мира. Приезжали семьями, группами, строили дома, приюты, обновляли школу. Ингрэм слышал, что деревню собирались достроить до самого Бриена, который находился в нескольких часах ходьбы, объединить, и, судя по тому, как быстро продвигалась стройка, невзирая на непогоду, произойдет это быстро.
Ороро, заметив его, остановился, сказал что-то другому мальчишке и подбежал к нему.
– Поиграл бы еще, – заметил Ингрэм.
Ороро помотал головой, вопросительно уставился и строго спросил:
– Не устал?
– Нет.
– Все купил?
– Да.
Ингрэм закатил глаза. Надо же, какой стал серьезный, еще и отчитывайся перед ним… Он понимал, что перемены в Ороро произошли, когда он был без сознания. Перемены, по большей части приятно удивляющие, но порой Ороро перегибал палку – будто бы они поменялись местами, и теперь уже Ингрэм был несмышленым юнцом, за которым нужен глаз да глаз.
– А заказы все отнес?
– Конечно.
– А им понравилось? – Ороро запнулся.
Ингрэм выдержал торжественную тишину и сдержанно ответил:
– Сказали, что неплохо.
Ороро раздосадовано пнул носком сапога комок снега на дороге.
Ингрэм, кусая губы, чтоб не рассмеяться, достал свой мешочек для денег, вытащил десять медяков, взял руку Ороро в свою, раскрывая ладонь, и вложил в нее монеты. Монеты в горсточку не влезли, и Ороро машинально подставил вторую руку.
– Это…
– Ты заработал, – кивнул Ингрэм, укладывая сверху горсточки последнюю монету. – Им очень понравились сделанные тобой фигурки. Ты замечательно потрудился.
– Это… – пробормотал Ороро, восторженно глядя то на монеты, то на него, то снова на монеты. – Как… как много!
– Можешь купить на них все, что хочешь. Это твои деньги, ты их заслужил.
Ороро нахмурил тонкие бровки – задумался. Резко вскинул голову.
– Положи их обратно.
Ингрэм недоуменно нахмурился.
– Когда мы тратили твои деньги, ты ни слова не сказал о том, что они твои, – пояснил Ороро. – Хотя мы оба использовали купленные вещи, ели купленную на них еду. Поэтому и эти деньги – не мои. Они… они наши.
Он упрямо тряхнул головой и сердито и дерзко уставился снизу вверх. Надулся, засопел, решительно протягивая монеты, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– О, – не нашелся, что на это ответить Ингрэм. Раскрыл мешочек и протянул Ороро. – Ну ладно.
Ороро сосредоточенно, чтобы не уронить, вернул деньги, зажав в самом конце две монетки. Глазенки его хитро заблестели.
– Я сейчас! – радостно взвизгнул он и помчался к рынку.
Пока Ингрэм затягивал за веревочки мешочек и прятал его за пазуху, Ороро вихрем успел обернуться с двумя палочками леденцов в руках.
– Вот! – объявил он, протягивая ему одну.
– Мне? – удивился Ингрэм.
Ороро сердито и нетерпеливо притопнул, словно палочка была горячей и жгла ему пальцы. Пришлось взять и сунуть за щеку.
– Вкусно? – допытывал Ороро, с наслаждением вгрызаясь в свой леденец.
Ингрэм мысленно вздохнул. Чистый сахар, обращенный в камень, – что может быть в нем вкусного? Но в глазах Ороро было столько ожиданий, что он сказал лишь:
– Сойдет. Я не люблю сладкое, – уточнил он. – Но я рад, что ты взял и для меня. Я съем его. Спасибо.
Удовлетворенный ответом Ороро поспешил вывалить на него последние новости: с кем успел поиграть и как, и что не только он думает, что Анн зазнавшаяся дурочка, и что в Бриен приезжает настоящий кукольный театр, и, о, Ингрэм, как ужасно хочется туда поехать и посмотреть!
Ингрэм кивал в ответ на его беззаботную болтовню, щурился на солнце и слепящий снег и ворочал языком отколовшийся кусок леденца.
– Не замерз? – спохватился он.
– Немного, – сознался Ороро. – Но это ничего, я так рад! Так рад! Такой день хороший! И тебе лучше, я так рад, – повторил он, остановившись. Заглянул исподлобья внимательными глазами. – Мы зайдем сегодня к Анн?
– Да, – кивнул Ингрэм.