Вот и сейчас он вышел из себя – и уступил Голоду. И одно дело было отдавать на откуп ему незнакомцев, совсем другое – Анн, которую он так хорошо знал!
Вновь затошнило.
Что с ним теперь будет, если все узнают?.. Если Ингрэм узнает?..
Ороро задрожал, чувствуя, что рыдания вот-вот возьмут верх.
Так, спокойно, спокойно, велел он себе. В мыслях это прозвучало так, как если бы это сказал Ингрэм. Реветь можно будет потом, дома, а сейчас нельзя тратить времени. Нужно что-нибудь придумать.
Прежде он прятал тела людей, закапывая глубоко в снег, благо, в те дни непогодилось, что помогло замести следы.
Ороро огляделся, поспешил, то и дело помогая себе крыльями, вглубь леса, подальше от тропы. Он держался в границах, отмеченных Ингрэмом, как безопасные от ловушек.
Найдя укромное место у подножия огромного старого дерева, тэйверенок при помощи магии содрал большой пласт снега и земли. После вернулся за телом Анн и, сглатывая слезы, опустил его в получившуюся яму.
– Прости… – жалобно пробормотал он. – Я… я не хотел, честное слово!
Тяжело дыша, он смахнул в яму землю и снег – укрыл ими изломанные обескровленные останки. Постоял немного, опустошенный, потрясенный, и, опомнившись, поспешил к Борею, не забыв замести за собой следы. Осторожно взял его, вытянув руки. На него уставились знакомые большие синие глаза. Ороро поморщился, отвел взгляд, оглядел себя, протер обжигающим снегом лицо, окоченевшие руки, испачканную одежду. С потаенным страхом снял кольцо – никогда прежде такого не было, чтобы оборот сорвался, – немного подержал в кулаке и снова надел. Оборотился в человека и вздохнул от облегчения.
Все хорошо. Все обойдется. И вообще, Анн сама виновата, разве мог он и дальше терпеть ее возмутительные насмешки? И раз она так сильна, как хвастала, что же не смогла дать ему должный отпор?
Ороро взял Борея на руки и, чутко прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, чтобы не наткнуться ни на кого, отправился в деревню. Добрался до дома Хорея, украдкой вошел через оставленную незапертой дверь, положил Борея в колыбель и помчался скорее домой.
Ингрэм к его несказанному облегчению крепко спал. Ороро быстро переоделся, постирал грязные вещи и хорошенько умылся ледяной водой у родника. Его знобило, телу было жарко, как и всегда после подобных плотных перекусов. Запах крови Анн долго не хотел смываться, а может просто чудился. Закончив с делами, он взобрался на постель к спящему Ингрэму, тронул его за висок, проверяя на кошмары, неловко пригладил ему волосы и окончательно успокоился.
Он дома. Все случившиеся неприятности остались далеко за закрытой дверью. Все хорошо. Точнее…
Да кого он обманывал?! Все было хуже некуда! Анн не вернется домой, ее объявят в розыск, рано или поздно найдут останки! Хорей снова возьмется за те свои поиски, и в этот раз в их края уж точно придут эти страшные Ищейки, которых Ингрэм так боится!
«Но зато Анн больше не будет меня доставать», – мстительно подумал Ороро. Вся такая расхорошая Анн, умная, красивая, замечательная волшебница, как сказал Ингрэм! Его-то он ни разу так не называл! Это было нечестно! У Анн было все, а она хотела себе еще больше и смеялась над ним!
Ороро заметил трещину на ногте. Ногти теперь постоянно были длинные и острые – быстро отрастали, стоило их только погрызть или срезать. Ороро осторожно прокусил сильно торчащий кривой ноготь, выгрыз его, вытер пальцами рот и отправил откушенный огрызочек в полет.
Ну и что, что он не умеет исцелять магией. Он – тэйвер, а их не просто так назвали высшим народом. Даже самый тщедушный тэйвер физически был сильнее и ловчее лучшего из низшего народа. Раны их затягивались быстро, скорость и реакции были на порядок выше, как и выносливость и запасы магии. Не нужна им никакая магия исцеления, ведь от смертельных ран она не поможет – на нее нужно время и концентрация, проще уж настойками целебными да эликсирами воспользоваться.
Но Анн была права – он ничего не смог сделать, ничем не смог помочь Ингрэму. Рана его не была смертельной, но опасной, и настойки его могли закончиться прежде, чем он добрался бы до деревни. Что бы случилось с ним, не подоспей Анн вовремя?
Ороро задрожал от этой мысли и отчетливо вдруг понял – Ингрэм тоже будет задавать вопросы. Он может сопоставить исчезновение тех людей и догадаться. Как же теперь вести себя с ним, чтобы он не понял? Ведь какими бы друзьями они ни стали в последнее время, Ингрэм был сильно привязан к Анн и ее семье. Несомненно, он будет на их стороне, если случится ему встать перед выбором.
Вновь подступили горькие горячие слезы – от произошедшей оплошности, которую он не мог исправить и ни с кем разделить, от своего одиночества.