— Так, значит, Фабий не дописал до конца имя Спартака потому, что его спугнули рабы?
— Нет. Он уже убрал бросавшуюся в глаза кровь в библиотеке и стер ее с пола в коридоре, но не успел собрать разоблачительные документы, над которыми сидел Луций. Некоторые из них были разложены на столе и на них попали брызги крови, когда Фабий ударил Луция статуэткой по голове. Фабий просто скатал их в свиток и положил на пол. Он намеревался нацарапать до конца имя на полу, придать трупу наиболее убедительное положение, а потом вернуться в библиотеку и забрать опасные для него документы, чтобы бросить их в море вместе с накидкой, а может быть сжечь. Потом он услышал чей-то голос в коридоре. Очевидно, кого-то из домочадцев разбудил шум, как ни старался он действовать тихо, или же слишком нашумели поспешно бежавшие рабы. Голос послышался снова, уже ближе к атриуму. Фабий понял, что должен был либо немедленно бежать, либо совершить еще одно убийство. Не знаю, почему у него не выдержали нервы. Разумеется, он не мог знать, ни вооружен ли тот, кто приближался к атриуму, ни один ли он, или с ним был кто-то еще. Как бы то ни было, он схватил накидку и скрылся.
— Но буквально все в доме сказали, что в ту ночь ничего не слышали.
— Да? — сардонически спросил Красс. — Значит, кто-то сказал вам неправду. Подумайте, кто бы это мог быть?
— Дионисий.
— Этот старый негодяй вошел в атриум и увидел на полу своего мертвого покровителя. Вместо того чтобы поднять тревогу, он оценил ситуацию и подумал, какую мог бы извлечь из нее выгоду для себя. В библиотеке он нашел разоблачительные документы, хотя и не знал их содержания. Кровь на пергаменте говорила сама за себя. Он унес их в свою комнату и спрятал, а впоследствии перечитал, пытаясь обнаружить связь документов с убийством. Представьте себе панику Фабия, когда он на следующий день приехал вместе со мной на виллу, при первой же возможности пробрался в библиотеку и обнаружил, что документы исчезли! И все же он не показал виду, что чем-то взволнован. Какое холодное, расчетливое самообладание! Какого воина потерял Рим! Только в день вашего прибытия ему удалось спуститься к эллингу и побросать в воду оружие. Он пытался сделать это в предыдущие вечера, но ему постоянно что-то мешало. Впрочем, я думаю, что его одолевали колебания. Ваш приезд заставил его пойти на риск. И вы же застали его врасплох за этим занятием! Расправа с вами с помощью кинжала означала бы второе убийство. Поэтому он решил вас утопить.
— Ему это не удалось.
— Да. И с того момента, как сказал мне Фабий, он понял, что вы являетесь орудием Немезиды.
— Скорее, это цепь событий, — заметил я, подумав о тех, кто сыграл хоть какую-то роль в разоблачении Фауста Фабия: это Муммий и Гелина, Иайа и Олимпия, Александрос и Аполлон, Экон и Метон. Разговорчивый Ората и покойный Дионисий, и даже сам Красс.
— Значит, это Фабий позднее пробрался в библиотеку и соскоблил кровь с головы статуэтки?
Красс кивнул.
— Но чего он ждал так долго? Может быть, он ее до того момента просто не заметил?
— Чтобы уничтожить следы в библиотеке, где очень много времени провожу я, ему нужно было улучить время, да еще освободиться от своих многочисленных обязанностей и проскользнуть незамеченным по коридору. Но ваше появление заставило его наспех заняться уничтожением следов.
— Мой приезд, — заметил я, — и болтовня Дионисия.
— Вот именно. Когда этот старый дурак за обедом похвастался тем, что обскакал вас в раскрытии тайны убийства, он подписал себе смертный приговор. Сомнительно, чтобы он подозревал именно Фабия, но у того не было никакой возможности узнать, к каким выводам пришел философ. На следующее утро, во время подготовки к похоронам, Фабий пробрался в комнату Дионисия и подсыпал яд в его травяной отвар. Кстати говоря, вы были правы: он использовал аконит. Находясь в его комнате, попытался также открыть сундук Дионисия, подозревая, что там могли быть спрятаны пропавшие документы. Но замок оказался очень надежным, и он в конце концов ушел из комнаты, опасаясь, что его застанет там или сам Дионисий, или кто-нибудь из рабов.
— Где он достал яд?
— В Риме. Он купил аконит у одного из субурских торговцев вечером накануне нашего отъезда. Уже тогда он понимал, что ему, возможно, придется убить Луция, и надеялся сделать это более тонко, чем получилось на деле. Яд предназначался для Луция, но был использован на то, чтобы заставить молчать Дионисия. Я нашел остатки яда в комнате Фабия.
— Этой ночью, по пути в Кумы, Фабий пытался убить и меня.
— Не Фабий, а его люди. Во время вашей перебранки перед конюшнями он увидел торчавший из-под вашего плаща угол окровавленной накидки. Он был уверен, что утопил ее в море в ночь убийства, а в тот момент понял, что она найдена.
— Да, — согласился я, — я помню то странное выражение его лица.
— Если бы вы, Гордиан, показали накидку мне, я узнал бы ее немедленно, и весь ход событий совершенно изменился бы. Но — увы! Фабий мог надеяться только на то, что вы утаили от меня эту находку, либо сознательно, либо по небрежности, и что я ее не видел, как и было в действительности. У него не было иного выбора, как убить вас, забрать накидку и как можно скорее уничтожить ее. Я именно Фабию поручил собрать гладиаторов и организовать погребальные игры. Вообще-то, я должен был возложить эту задачу на Муммия, но, учитывая его слабость к этому греческому рабу, я не мог на него полностью надеяться. Фабий уже решил тем или иным путем отделаться от вас. Он взял двух гладиаторов из лагеря у Лакринского озера и приказал им следовать за вами сразу же после того, как вы отправитесь в Кумы. Фабий еще спросил вас, какой дорогой вы поедете — помните? И вы совершили большую ошибку, ответив на его вопрос. Он послал гладиаторов вам вслед с приказом убить вас обоих, а накидку принести ему.
Я кивнул.
— А когда нашлись бы наши тела, в убийстве обвинили бы опять Александроса, прятавшегося в лесу!
— Правильно. Но вы не были в безопасности и здесь, на вилле. В другой его план, на случай если бы вы остались на ночь здесь, входило прокрасться в вашу комнату и капнуть вам в ухо гиосцинового масла. Вам известно, как оно действует?
У меня пробежал холодок по спине.
— Масло свиного боба. Да, я слышал о нем.
— Это был еще один яд, купленный им тогда же в Риме, для другого варианта устранения Луция, не прибегая к активной расправе. Зная его действие, он отлично покончил бы с вами. Говорят, что если капнуть нужную дозу его в ухо спящему человеку, он проснется утром в бреду и полном помешательстве, с совершенно расстроенной психикой.
— Если бы Экон не предупредил меня сегодня у стены арены своим криком, меня от шеи до пупа пронзило бы копье.
— Еще одно подтверждение способностей Фабия. Когда к нему ночью вернулся только один из убийц, и сообщил о том, что вы ускользнули вместе с накидкой, он приказал этому гладиатору действовать в качестве его личного дозорного и, спрятавшись над входом в мою ложу, ожидать вашего появления. Без моего ведома Фабий снял с караула стражников, которые должны были стоять перед входом, чтобы не было свидетелей. Это был его последний отчаянный ход. Убей гладиатор вас, он сообщил бы об этом Фабию, и вас увезли бы в телеге вместе с убитыми гладиаторами гнить в какой-нибудь яме как неопознанный и невостребованный труп.