- Большую часть жизни меня питал гнев. Он родился во мне благодаря Орану, он вновь принес в этом мир войну, она меня воспитала. Как же я смогу отречься от своей ненависти к нему? Бабушка, почему ты плакала, когда этот меч пронзил его сердце?
Отчаяние звучало в её голосе. Прежде оно никогда не было таким ощутимым.
- Я плакала, скорбя за душу своего внука. Творец позволил мне увидеть, как её поглощает гиена огня. Плакала потому что любила, по-настоящему любила.
Дамира смотрела в лицо женщине, на которую была так сильно похожа. Мягкая улыбка делала её взгляд нежнее, но он все же оставался пронзительным. Императрица взяла обе руки своей правнучки, и сажала их.
- Самое страшное, что может произойти с человеком это гибель его души. Именно эта смерть заслушивает самой сильной скорби. Тебе предстоит спасти шанс каждого живущего человека сделать выбор – стать поде Творца или умертвить свою душу. Вот что ты должна сделать, дитя. Не месть, а спасение.
Императрица вытерла слезы своей правнучки. В её взгляде она нашла понимание, и это принесло мир в её душу.
- Помни, пусть и незримо, мы всегда с тобой,- сказала Императрица, обходя Дамиру.
Она уходила из залы, крылья Императрицы шлейфом тянулись за ней, женщина оглядывала место, что когда-то было её домом с улыбкой, лишенной грусти. Наконец Далахия в достойных руках. Императрица растворялась как видение, её дух ушел на небеса, снова занимая место подле семьи и Творца.
Глубокий вдох. Легкие снова наполнились прохладой. Кровь бежала по венам с новой силой. Дамира взяла меч за изогнутую рукоять и потянула. Он вышел легко, будто был вонзен не в камень, а в глину. Лезвие сияло ярке любого драгоценного камня, меч казалось, не имел веса. Улыбка, отразившаяся на лице душки, быстро сменилась откровенным удивлением, когда она встретилась взглядом, с белоснежным тигром, идущим в её направлении. Это был дух. Дамира не верила своим глазам. Не многие людям удается увидеть хотя бы одного духа за всю жизнь, её же посчастливилось увидеть целых двух. Понаблюдав за повадками животного, и лучше его рассмотреть, девушка поняла, что перед ней тигрица. Графитовые полоски на белоснежной шерсти переливались серебряной россыпью. Глаза, холодного голубого цвета, смотрели с глубоким доверием. Тигрица остановилась в паре шагов от Дамиры, она согнула лапу и выгнула спину, принимая покорную позу, или же совершая поклон. Дамира присела, так чтобы их глаза были на одном уровне. Её не преставало удивлять сочетание могучей сил и ума, которое несли в себе опасные хищники. Сейчас ситуацию подчеркивала невероятная снисходительность, которую проявляла тигрица, на ровне с видимым предпочтением. Тигрица пояснила Дамире свое поведение, чем еще больше удивила девушку. Видения, которые открылись девушке, были о лисе, о её спасении. Затем последовали картинки о том, как Дамира приняла решение вступить в схватку с демонским псами, и сами образы сражения. Все это был взгляд со стороны, взгляд наблюдателя.
- Ты наблюдала за мной?- удивлено спросила девушка, не ожидая ответа.
Тигрица обошла девушку, Дамира сидела на коленях. Сев перед девушкой тигрица смотрела на её праву руку. Дамира поняла, чего ждет тигрица и обнажила руку до локтя. Девиз Ордена снова сиял золотом. Тигрица подняла свою большую лапу и положила её прямо на руку девушки, и тоже мгновение исчезла. Но она не растворилась, а вошла внутрь девушки, точнее стала едина с магическим клеймом. Дамира резко поднялась на ноги. Клеймо жгло, словно его выжигали раскаленным железом. Когда боль прекратилась, тигрица снова показалась перед Дамирой, выйдя из её клейма. Она приняла телесную оболочку, издавала звуки похожие на урчание. Дамира смотрела на нее непонимающим взглядом, тогда тигрица встала так чтобы девушка видела тыльную стону её правой лапы. «Чем ярче Свет, тем яростнее Тьма» - эта надпись теперь горела и на ее лапе. Это означало - дух привязан к Дамире. Происходящее еще предстояло осмыслить. Но этим девушка будет занимать позже, сейчас её было необходимо поспешить и покинуть дворец. Дамира подняла меч, в его лезвии отразилась надпись. Девушка обернулась и присмотрелась. На троне, который принадлежал её прабабушке, было выгравировано на древнем наречии – «Любовь открывает душевному взору все прежде сокрытое, проливая на все Свет благодати Творца. Любовь есть Свет Первозданный. Стань же Светом Необъемлемым».