- Сейчас подлатаем тебя, потом поможешь мне с остальными.
Вивьен присела напротив Дамиры, рядом поставила небольшой кувшин с ледяной водой, внутри плавала тонкая марля. Глаза женщины были красными от слез, но голос её не дрожал, плечи были расслаблены, двежения равномерны. Она испытывала горе, но прекрасно показывала, что в состоянии справиться с ним. «Война отнимает людей, но пополняет войска Творца», так она сказала однажды Дамире, в очередной их долгий разговор. Пусть так, но боль все равно была, потеря не проходит бесследно для тех, кто остается в этом мире, особенно глубоко она ранит, отнимая близких. Стефан успел стать для Дамиры верным соратником и другом, для Вивьен он был куда более важен, она относилась к нему почти как к сыну. Но она теряла их не первый раз.
- Хорошо,- негромко ответила Дамира, принимая помощь.
Они быстро залечили её раны на ноге и плече, после Вивьен заставила сделать Дамиру несколько глотков крепкого виски, чтобы вызвать еще один приступ рвоты. Дамира вытерлась марлей и бросила её в горящий камин, там сгорела не одна тряпка успевшая пропитаться свежей кровью и гноем. Они обе не покинули гостиную, пока не оказали помощь каждому, кто в ней нуждался. Им помогла еще один лекарий, но он был не так опытен и не знал многих заклинаний. Чуть позже, когда они уже почти заканчивали, Вивьен отослала его на кухню, чтобы он помог носить подносы с едой.
После короткой трапезы Дамира ушла в свою комнату, чтобы переодеться. Она нашла такие же брюки в чулане, но рубашка была на несколько размеров больше, потому она выбрала гольф с высоким горлом, из эластичной ткани, и зафиксировала на нем свой кожаный жилет, она проверила крепление небольших кинжалов в нем, а после принялась чистить меч, от спекшейся крови, разорванной рубашкой. Спустя какое-то время Вивьен нашла её в лесу, девушка смотрела туда, где еще пару часов назад шло сражение.
- Редклиф сообщает, что они сумели в этот раз отстоять границы. Как и Север, но все
изрядно измотаны. На них будто обрушилась лавина.
- Что еще он пишет?
- Пока лишь немногие из магических животных вступали в бой. Они выжидают своего времени,- Вивьен знала, что Дамира хочет услышать не это, потому слегка подождав, продолжила. – Адем цел, как и Миран. Лорелин по-прежнему держат подальше от мест сражений, сейчас она принимает людей в госпиталях и небольших лазаретах. Монархи Севера живы, но Мириам была ранена, сейчас девушка в лазарете. Она отказалась покидать границу. Меня уверили - на данный момент её жизни ничего не угрожает.
- Дальше только тяжелее,- Дамира провела руками по лицу. – Нас будет становиться меньше, но мы не можем просить помощи у тех, кто защищает границы обоих Королевств. Оран будет трепать нас все сильнее и сильнее. В тот день, когда он сам явился к отцу, тот был лишен ноги и руки. Тристан мало что мог сделать против своего сына. Я помню его лицо, в тот момент, когда он понял, что смерть уже протянула ему руки. Это было выражение полное облегчения, и разочарования. Тристан хотел умиреть, когда псы рвали его на части, но даже в этот момент он продолжал испытывать разочарование к собственному сыну. Не гнев, злобу, ненависть, нет. Он был разочарован и сожалел. Оран имел большую силу, во времена Империи Золота, но даже тогда он встречался со своей жертвой лишь, когда та была уже почти при смерти, ему оставалось доделать лишь небольшую часть. Сейчас он будет делать тоже самое.
- Он показал тебе свои воспоминания?
- Да. Он хотел запугать меня. Угрожал,- она фыркнула, и её плечи дернулись. – Он считает меня слабой. Убежден, во мне грязная кровь. И от Монархов Империи почти ничего не осталось.
- Но он ошибается.
- Конечно, он ошибается. Его угрозы лишь сильнее разжигают желание сопротивляться. Это черта моей семьи,- девушка звучно выдохнула, она провела рукой по плечу, там, где недавно был глубокий порез, и сжала губы в тонкую линию.
Следующая битва застала их, когда близился закат. Она унесла еще больше жизней, чем предыдущая. Рыцари Ордена возвратились в свое убежище лишь к следующему рассвету. Дамира встречала его на поле, окруженная тлеющими телами. Новые раны причиняли ей боль, но девушка почти не ощущала её. Внутри с каждой схваткой все больше ломалось. Какая-то часть души, пытающаяся сохранить мягкость, почти исчерпала свои силы, и на её место постепенно приходил холод, от него душа холодела, а разум становился ожесточеннее. Она прищурилась, когда луч света коснулся её глаз. В этом сражении она убила еще двое адептов темной магии. Метки Падшего, каждый раз, сгорали последними на их телах.