- Тебе надоело мое общество?
- Просто не могу понять твоих мотивов. Ты ведь знаешь, что я тебе ничего не расскажу из того что могло бы привести тебя к моим людям. Так зачем тратить время на то чтобы узнать какой любимый сорт винограда у изменницы короны?
- Я с первого же дня чувствовал себя виноватым, за то, как мы с тобой поступаем. И все никак не могу перестать ощущать вину.
- Виноватым? Миран, закон говорит о том что, вы могли бы в первый же день казнить меня,- усмехнулась она. – Каждый, кого признают предателем или изменником может лишиться жизни.
- Так и есть. Но я не считаю тебя таковой. Сейчас тем более.
- Удивлена. А твое отвращение ко мне во время пути сюда, это отлично сыгранная роль принца достойного своего погрязшего в предрассудках народа?
- Да.
Дамира оставила бокал с вином не тронутым, отодвигая его подальше от себя.
- У меня есть причины относиться к тебе подобным образом. И мои визиты это лишь способ заглушить чувство вины. Эгоистично?
- Пожалуй, так,- она усмехнулась, и отвела взгляд в сторону. - Но спасибо, что ответил мне.
Миран старался избегать прямого взгляда, словно стыдясь своих слов. Пусть он не был таким холодным и жестоким как его брат, но все же он не был лишён королевской гордости, и признавать свою слабость, по каким-либо причинам, было не так легко. Дамира постаралась перевести тему беседы. Собеседник охотно её в этом поддержал.
***
Дамира стала часто просыпаться среди ночи. Она старалась объяснить это, тем, что раньше никогда не проводила столько времени ничего не делая. А сейчас ей давали возможность иногда тренироваться. Это слабо помогало расходовать энергию. Но пусть так, все же лучше чем ничего. Когда в очередной раз ей случилось проснуться посреди ночи, она уже привычно накинула длинный халат поверх своей ночной рубашки и вышла на балкон. Девушка какое-то время стояла возле кованой изгороди, наблюдая за течением реки и редкими огнями города. Ночью здесь было очень тихо, в отличие от дневного времени. Город шумел, но этот шум больше похожи на беспокойное гудение, которое сливалось с шумом воды. Дамира подобрала подол своего халата и забралась на изгородь, перекинув ноги за нее. Она устроилась быстро, потому, как проделывала подобное ни раз, но она по-прежнему придерживалась руками за холодный металл, страхую себя. Когда девушка сидела так на изгороди, и наблюдала уже почти привычную картину, ей казалось, что она просто видит один и тот же сон, а еле ощутимая невесомость придавала видению иллюзорную свободу.
Свобода. Не её ли отсутствие было причиной беспокойного сна, постоянных пробуждений среди ночи. У Дамиры вошло в привычку, находить пустые оправдания, сложным и важным вещам. Списывать свое состояние на непривычную праздность было глупо, и она это понимала. Её не тревожил факт, того что она является пленницей, нет, её беспокоило то как это место и люди влияли на нее. Магия крови здесь была почти не слышна, её подавляло что-то и крепко сдерживало, но и это была не основная причина душевного беспорядка. Дамира не зря попала под давление Эды, и возможно тетя была права, предостерегая её. Свобода, о которой думала девушка, была не более чем иллюзией, которую она сама же себе нарисовала. Война, сражения, смерти, все то, к чему она так рвалась, были способом для нее не сойти с ума. Родители умерли и оставили её в объятиях войны, та её и воспитала. Рядом были люди, которые заботились о ней, старались быть для нее близкими – и конечно, она ценила их и уважала – но это не спасало девушку от режущего чувства одиночества. Оно было едким, холодным, болезненным. Потому она решила быть такой – отстраненной, преданной одному делу, сражаться до последнего вздоха. И сейчас, оказавшись еще дальше от своей цели, то, что она так долго сдерживала внутри, рвалось наружу, именно это действительно пугало девушку.
Ветер усилился, в нем была приятная прохлада. Дамира подставила лицо потоку ветра, и закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Через какое-то время девушке стало казаться, что на нее смотрят неодобрительно, прожигая дыру в спине. Она старалась не обращать внимания, пока это наваждение не переросло в ощутимое раздражение. Дамира небрежно обернулась, хотела убедиться, что все это всего лишь выдумка, но взгляд ее застыл и тело замерло.