- Мой племянник не рассказывал тебе о своей семье, как я погляжу,- говорила королева. - Это дурной тон, мой мальчик. Зная его с рождения, могу сказать, всему виной врожденная скрытность.
- С другой стороны, мой брат хорошо умеет хранить тайны,- поддержал Азель. - Делиться с ним одно удовольствие, будто хоронишь свой секрет на дне самого глубокого колодца
- Но ему не делает чести, хранить в тайне свою семью, тем более от своей пары,- настаивала Александра. - Ничего, эту брешь восполним мы сами. Начало тому благополучно положено.
Слова Королевы заставили Дамиру задуматься. Она многое не знала о Адеме, правда, но это не помешало ее сущности выбрать его своей парой. Адем же в свою очередь принял ее такой, какая она есть. Стоило ли придавать такое большое значение подобным тонкостями. Александра приветствовала семейность, и отдавала этому далеко не последнее место, это для Дамиры теперь было очевидным.
- Адем говорил, что проводил здесь немало времени в юношестве,- решила ответить Дамира.
- И не только. Они с моей дорогой сестрой бывали здесь довольно часто, когда он был еще совсем мальчишкой, даже после его становления Лорелин не стала приезжать сюда реже. А племянник всегда сопровождал её,- нежным взглядом королева смотрела на своего племянника, в котором видела так много от своей любимой сестры.
- Мама скучала по своему дому, больше чем того хотела,- сказал Адем. - Приезжая с ней сюда, я мог побыть ребёнком.
Строгость, в которой воспитывался первенец короля Юга, ничуть не удивляла. Лорелин старалась показать сыну ту жизни, в которой семья может быть пристанищем, а не причиной тягот и невзгод. Легкая манера общения Королевы Александры, располагала. Дамира внимательно слушала рассказы из детства Адема, в них часто обращали внимание на детскую непоседливость его и братьев, и улыбка не сходила с лица девушки. Азель же будучи самым младшим, старался оправдаться, подтверждая вину старших в различных проделках и магическом баловстве. Но больше всего удовольствие доставляло Дамире, то, как легко придавался воспоминаниям ее мужчина. Его голос звучал весело и уверенно, он был лишён напряжения. Девушка невольно засмотрелась.
Когда Адем поймал ее взгляд, то уже не мог оторваться. Глаза, которые сейчас были цвета золота, магия все больше наполняла Дамиру, очередной раз заставили что-то внутри него сжаться, а желание быть ближе к их обладательнице становилось как можно более сильным. Дамира не отвела взгляд, лишь слегка наклонилась голову. Она будто что-то пыталась спросить и одновременно ответить. Ее улыбка не имела стеснения, но приобрела некоторую новую нежность, до сегодняшнего дня не заметную. Адем поднес руку девушки к лицу и поцеловал в изгиб кисти, там, где быстро и ощутимо бежала кровь. Он едва смог различить в потоке голосов ее глубокий дрожащий выдох.
"Ты самая настоящая колдунья. Сумела привязать меня к себе самыми крепкими цепями".
Его голос в голове девушки звучал эхом. От чего по телу прошла лёгкая дрожь. Дамира усмехнулась, все еще глядя на мужчину. Адем отчасти был прав. Связь между ними действительно напоминала ей колдовство. С каждым днем невидимые силы привязывали их друг к другу все сильнее, чувства неестественно обострились. Раньше ей не доводилось испытывать нечто подобное. Может потому она и испытывала страх? Адем же страха не испытывал. Ему казалось, что девушка пробуждает в нем жизнь. Словно сердце пропускает удары, которые пробуждают в давно забытые чувства, рождают новые слова. И ему не хотелось, что бы эта связь оборвалась, он был готов сделать все, чтобы не допустить этого.
- Ваше величество,- обратился к Чезару незнакомый голос. Его обладатель стоял в дальнем углу, справа от короля и королевы, рядом с дверью ведущей в другое помещение. Его был мужчины, приземистого роста, худощавый, на вид острый, но с мягким взглядом карих глаз.
- Да, Этьен, проходи,- спокойно ответил Король, своим глухим грудным голосом.
- Ваша утренняя почта, в этот раз пришла с красной печатью,- сказал он и передал тонкий листок бумаги, на котором был изображен Красный Феникс распахнувший крылья. Раньше в обоих королевствах эта печать оставлялась на письмах имеющих особую важность и срочность. Север сохранил эту традицию.