— В моей работе, госпожа Уэстерман, часто приходится начинать с широкого рассмотрения вопроса, — сказал он, — до тех пор, пока не отыщутся особенности, а за них уже можно ухватиться. У вас есть подозрения, не подлежащие словесному выражению. Нам должно осмотреться, имея в виду эти ощущения, и понять, сможем ли мы нарастить мясо на кости наших доводов. Что же до самого визита, возможно, местная знать просто-напросто предположит следующее: вы гордитесь тем, что выманили меня из уединения и теперь водите тут и там, словно леопарда на цепи.
Харриет не представляла себе, как можно сравнить худощавого и сухопарого Краудера с леопардом, однако эта метафора рассмешила ее и придала смелости.
Два семейства давным-давно свели общение к обмену любезностями через слуг. Рейчел посчитала своим долгом присоединиться к сестре и Краудеру, а Харриет, хоть и была рада этому с точки зрения приличий, чувствовала себя почти жесткосердной, рассказывая анатому о том, что ей удалось выспросить нынче утром у маленькой швеи. Они ехали в экипаже к главным воротам замка Торнли, и Харриет, рассказывая, то и дело поглядывала на бледный профиль сестры, однако Рейчел казалась непреклонной: она упорно разглядывала проносящиеся мимо пейзажи и делала вид (во всяком случае в тот самый момент), что ничего не слышит.
— Под конец госпожа Мортимер кое-что разъяснила о главных персонах замка. Прежнего эконома Торнли считали жестким, но дельным человеком. Обитатели замка его не любили, однако у хозяина он ходил в фаворитах. Затем, чуть больше двух лет назад, появился Клейвер Уикстид; казалось, он возник из ниоткуда, и Хью объявил о своем решении сделать его экономом. Бывшего управляющего выпроводили из замка с суммой, достаточной для покупки небольшой лавки, и он уехал в ту же неделю под сердитый шепот домашних.
Краудер повернулся лицом к собеседнице, вцепившись одной рукой в край сиденья, так как экипаж слегка подпрыгивал на засохшей дороге.
— Уикстида любят больше?
— Нет, вовсе нет, и госпожа Мортимер даже намекнула, что его влияние на хозяина кажется… нездоровым.
Краудер смотрел на нее, приподняв брови. От них обоих не ускользнул тот факт, что время появления Уикстида совпало с переменой в поведении Хью.
— А ничего более конкретного она не сказала? Например, что он взял на себя больше обязанностей, нежели обычный эконом? — спросил Краудер.
Харриет пожала плечами. В женщинах этот жест всегда казался Краудеру несколько вульгарным, однако он почти усвоил, что госпоже Уэстерман позволены любые вольности.
— Нет, но, разумеется, в поместье таких размеров обязанностей предостаточно. Он управляет рентой и ремонтом, и Хью больше не занимается делами поместья. Был момент, когда он принимал более деятельное участие в управлении имением, однако это время, похоже, прошло. Все идет к Уикстиду и через Уикстида, а господину Торнли, видимо, нет до этого никакого дела.
— Удивительно, что при всем том он не предпочел жизнь в Лондоне.
Харриет кивнула.
— Я удивилась, что он не уехал снова. Не знаю — Торнли кажется неугомонным, однако в столице он не бывал с тех пор, как прибыл Уикстид. Госпожа Мортимер дала понять, что перевес в их отношениях — на стороне Уикстида. Полагаю, это идет вразрез с ее представлениями о правильном порядке вещей. Во всем городке о Уикстиде хорошо отзываются лишь девицы, с коими у него не было никаких дел.
Краудер вопросительно посмотрел на собеседницу.
— Нет, я не имею в виду ничего постыдного. Никто не замечал с его стороны попыток соблазнить какую-либо местную девицу. Он сумел завоевать друзей внешней привлекательностью, однако его манеру вести дела скорее можно назвать жестокой. Уикстид знает, какие преимущества приносят сделки, заключенные от имени такого поместья, а потому выжимает всю возможную выгоду. Думаю, он получает от этого удовольствие.
Судя по виду Краудера, он о чем-то задумался.
— Значит, мы допускаем, что Уикстид и господин Торнли знали друг друга раньше?
— Да. Вскоре после приезда Уикстида Хью говорил нам, что они вместе служили в первые дни Американской революции, однако, когда Хью рассказывал о своей жизни до восстания, он никогда не упоминал этого имени, а ведь на основании его рассказов мы, я полагаю, могли бы назвать каждого состоявшего в его полку, вплоть до того месяца, когда Хью прибыл домой.
Отвернувшись от окна, Рейчел поглядела на анатома.
— Мне кажется, американцы совершенно справедливо требуют независимости. Вы так не считаете, господин Краудер? Почему им нельзя править самим? По-моему, невероятно досадно, что мой брат Джеймс вынужден участвовать в такой войне.