Обед прошел легче, чем он ожидал. На скамьях были привязные ремни, а крышка стола обладала клейким покрытием. Создавалась, пусть и неполная, но все‑таки иллюзия гравитации, так необходимая на данный момент его желудку.
Девушка старательно хранила молчание все время, пока они торжественно пережевывали питательную смесь, потягивали воду из фляг и, осторожно запуская руки в отверстие банки, вылавливали кусочки фруктов с тщательно высушенной корочкой, но сочные внутри.
Наконец Кейд первым прервал это затянувшееся молчание:
— Расскажи мне еще.
— Еще о чем? — сдержанно спросила она. Однако по лицу ее было видно: она прекрасно поняла, о чем идет речь.
— Ты знаешь, о чем. Например об “истории”. Или лучше, какой груз мы везем и кому?
Даже в пылу сражения с истребителями Кейд не забывал о тех ящиках и контейнерах, которые хранились в багажном отделении.
— Мне нечего больше рассказать, — сухо ответила она, хмуро сведя брови к переносице. Похоже, ей не нравился вопрос Кейда.
— Перед вылетом ты сказала, что корабль прождал шесть лет, — не отступал Оружейник.
— Неважно. Забудь об этом. Кейд отставил флягу от себя:
— Значит, ты тоже лгала, как и все остальные, — с горячностью выпалил он.
“Гнев, это порок”. Постулат Клейн–дао возник в сознании непрошено, автоматически, и Кейд со злостью отогнал его прочь. Теперь он больше не Оружейник, его не связывают наставления, предназначенные для воспитания истинного Воина.
— Какими еще совершенствами обладает племянница Императора? — язвительно начал он, кривя губы в ухмылке. — Я видел тебя в качестве предателя, проститутки и шпионки Может ты еще и воровка? Это твой скутер? Или ты просто решила воспользоваться им… как, например, мной?
— Убирайся вон! — ее лицо побелело и напряглось от гнева. — УБИРАЙСЯ ВОН! — прошипела она сквозь зубы.
Кейд отстегнул ремни, которые удерживали его на скамье, и всплыл в воздух, руками удерживаясь за край стола. Однако уходить он и не собирался. Нет, она должна ответить на все его вопросы. Его достаточно использовал Орден, а теперь она подвергает его жизнь риску, даже не объясняя целей. Неужели он так и будет всю свою жизнь тряпочной марионеткой в чужих руках?
— И ты думаешь, что вот так запросто можешь отмахнуться от моих вопросов? — он холодно взглянул на тонкие плечи девушки, и, вспомнив наставления мадам Кэннон, заставил себя улыбнуться.
Она продолжала молчать. Губы сжаты в тонкую линию. Слова были готовы сорваться с языка. Но все‑таки она сдержалась, хотя глаза горели яростью.
— Да, это нелегко, — тихо произнес он — Как видишь, в конце концов, даже Оружейник может понять правду жизни. Ты постаралась лишить мою присягу всякого смысла. Так почему же ты решила, что я буду вести себя в соответствии с ее требованиями? — Кейд видел, как ее захлестывают эмоции. Она пыталась сдержаться, но долго ей это не удастся все равно.
— Разве ты забыла, что я почти три недели провел среди мещан в пивной мадам Кэннон, где собирается всякое отребье? Я многому у них научился. Я познал истины, которым ты меня не смогла бы научить. Я даже встречал похожую на тебя женщину. Ты ведь не думаешь, будто единственная, кого используют в вероломных целях? Я не знаю, кто твой хозяин, но я знаю ее хозяина. Леди Мойя…
— Убирайся вон! — закричала она в отчаянии. — Вон! Немедленно! — она неловко вскочила, ремень дернул ее назад, на скамью. Она едва не упала, принялась рывками расстегивать замок. По ее лицу текли слезы. Однако почему‑то Кейд не ощущал жалости к ней. И когда она наконец освободилась от ремня и вскочила, он шагнул к ней:
— Нет, я не уйду отсюда до тех пор, пока ты не ответишь мне. Может, тебе и довольно того, что ты служишь своему повелителю. Но сам я больше не собираюсь действовать вслепую. Мне надоело, что меня постоянно кто‑нибудь использует в собственных целях. Тринадцать лет меня использовал Орден. Мне ничего не объясняли, а только приказывали. И я даже был этому рад. Потом я “погиб”, и люди из секты Кайро пытались использовать меня в качестве убийцы, — Кейд усмехнулся. — Потом и твой друг, Верховный Правитель, тоже хотел использовать меня, й тоже как убийцу, только теперь уже убрать требовалось Главу марсианского дивизиона. Клянусь Империей, каждому что‑нибудь да требовалось от меня! Даже пьяный мошенник в заведении мадам Кэннон и тот пытался воспользоваться моей внешностью, чтобы одурачить глупых мещан. Так вот, с меня хватит. Больше я никому не позволю играть мной, словно тряпичной куклой. Ты поняла?
Он замолчал, сообразив, что его длинная тирада дала ей возможность овладеть собственным гневом и прийти в себя.
— Ты дважды спасла меня, — уже тише добавил он, — когда другие пытались использовать. И я тебе очень благодарен за это. Но меня интересует вопрос: зачем? Насколько я понимаю, в этой жизни ничего не делается даром. И ты оказалась абсолютно такой же, как и другие. Тебе нужен был не лично я, а мои услуги. Тебе нужен был опытный Оружейник, который бы смог пилотировать этот корабль. Зачем? Для кого? Ты не хочешь отвечать мне на эти вопросы. Но ответы на них я все равно найду.
Он замолчал, выжидая паузу, а потом неожиданно резко рявкнул ей в лицо:
— Чей груз мы везем? Что там? На кого ты работаешь?
Неожиданно лицо ее стало абсолютно бесстрастным, глаза потемнели от гнева:
— Ни на кого! — отчетливо выдавила она и направилась мимо негр к двери.
Этого Кейд не ожидал. Он думал, что у нее сейчас произойдет нервный срыв и она все выложит ему. он схватил ее за рукав комбинезона, пытаясь остановить. Неожиданно девушка развернулась и пощечина обожгла его лицо. Никогда, ни одна женщина не била его! Не понимая, что делает, он жестоко схватил ее за руку. Она испуганно вскрикнула и забилась, пытаясь освободиться из этих железных тисков. Они оба отлетели к стене.
— Отвечай! — с угрозой произнес он, наклоняясь к самому ее лицу.
Еще несколько секунд девушка отчаянно сопротивлялась, но потом вдруг расплакалась и бессильно обвисла в воздухе, он знал, что теперь она скажет ему все. Он хотел ее отпустить, но вдруг почувствовал, что руки ему не повинуются. Продолжая держать ее, Кейд наклонился к ней, и сделал то, о чем даже никогда не смел помыслить. Его губы коснулись ее губ. Он потом не мог сказать, сколько длилось это прикосновение — доли секунды или минуты.
Наконец она оттолкнула его, и он ухватился за поручень, забыв обо всем на свете. Его охватили новые переживания, такие яркие и сильные, что дух захватывало. Вот какие, оказывается, чувства внушают женщины мужчинам! Вот чего он был лишен всю свою жизнь! Вот о чем говорил Верховный Правитель, не скупясь на безжалостные выражения. Вот что заставило Верховного Понтифекса забыть о своих обязанностях перед Империей и бросило к ногам леди Мойи. И именно это предлагала ему Яна в заведении мадам Кэннон. И никто из них! не догадывался, что для него это не имело никакого смысла… во всяком случае, до сих пор.
Он поднял взгляд на девушку. Она стояла на другом конце комнаты, уперевшись руками в поручень. На ее лице был написан страх и растерянность. Он вдруг почувствовал, что она совершенно бессильна перед ним. Он мог бы овладеть ею, если бы только захотел. Но, конечно же, он бы никогда подобного не сделал. И останавливали его не запреты Клейн–дао, а элементарное нежелание причинить ей боль. Он не хотел, чтобы все происходило именно так. Не хотел корить себя за совершенную гнусность весь остаток собственной жизни.
Он поцеловал ее, но самое главное, что в какое‑то мгновение она ответила на его поцелуй. И в этом для него открылся новый, удивительно прекрасный мир.
— Джослин, — тихо позвал он. И слово как бы приобрело вкус. В нем звучала мольба и ласка.
— Я надеялась, что хотя бы от этого с твоей стороны я буду избавлена, — холодно сказала она, глядя в пустоту прямо перед собой. — Я расскажу тебе то, что считаю нужным, а потом ты оставишь меня одну.