Он выжидающе помолчал, однако она так ничего и не сказала.
— Отлично, — согласился он, — ты можешь это опровергнуть? Или, может, я что‑то неправильно сказал?
Джослин лишь отрицательно качнула головой:
— Нет, — медленно произнесла она, — все правильно. Кроме одного. Ты должен понять, Кейд, я… не шпионка! И мне никто не платит за мою работу! — она произнесла эти слова с таким безграничным презрением, что на какое‑то мгновение Кейд просто не мог не поверить ей.
— Но тогда зачем? — напряженно выпалил он. — Почему ты все это делаешь? Ради чего?
Она улыбнулась.
— Я уже говорила тебе: во имя Империи, — ее слова снова показались Кейду полной бессмыслицей, однако она совершенно серьезно продолжала: — Кейд, ты впервые встретил меня в секте Кайро. Тогда ты мне не доверял, и это естественно… но ведь позднее ты понял, что оши0ался. Мне стоило доверять. Ты знаешь, что я там делала?
— Великий заговор! — насмешливо произнес он. — Каждый Глава Дивизиона мечтает стать Верховным Правителем. Хаос и неразбериха вплоть до жестокости и бессмыслицы! Да, я знаю, что ты там делала.
— Если бы ты больше доверял своему разуму, а не гневу, — отрезала она холодно, — ты бы понял, что сильно ошибаешься. Нет, погоди, — тут же остановила она его, видя, как Кейд открыл было рот, пытаясь возразить. — Я не принадлежу Заговору, — быстро продолжала она в запальчивости, — и тебе пора бы это понять давным–давно. Если бы я была заговорщицей, зачем бы я стала спасать тебя от действия наркотика? Да, я не питаю особой привязанности к Верховному Правителю. Его методы грубы и жестоки, но это еще не повод убивать его. Это не принесло бы ничего хорошего Империи, кроме войн, конфликтов и борьбы за власть, — она замолчала, чтобы перевести дыхание, и Кейду пришлось признаться, что ее последние слова вполне разумны. Это было единственное несоответствие, которое никак не укладывалось в рамки созданной им картины.
Она сама кое‑что разъяснила:
— Знаешь, Кейд, — ровным тоном произнесла она, стараясь говорить спокойно. — Многое из того, что ты сейчас говорил так и есть на самом деле. Почти все. Но существуют некоторые обязательства, о которых ты представления не имеешь. А я не осмеливаюсь тебе рассказать о них. Это очень опасные знания даже для меня, уж для тебя они равносильны смерти. И речь здесь идет даже не о нашей безопасности, а о жизни других людей, куда более влиятельных и сильных… впрочем, все это неважно. Но даже при том, что тебе известно сейчас, ты мог бы понять, почему я вступила в этот Великий Заговор.
— Ну да, понятно, потому что тебе это приказал твой хозяин, — как ни в чем не бывало выпалил Кейд, стараясь ее подзадорить.
Ее ладони гневно сжимались в кулаки и она яростно затрясла ими перед его носом, злясь на его недогадливость.
— Потому что мне нужен был ты! — сквозь зубы, отчетливо произнесла она, стараясь сохранить последние остатки самообладания. — Ты или любой другой Оружейник, способный пилотировать на Марс этот скутер. Неужели ты так ничего и не понял? Этот корабль ждал шесть лет, ждал своего пилота, вот и все. И я сумела достать пилота. Теперь понимаешь? Я не могла позволить тебе убить Верховного Правителя, потому что тогда бы ты поплатился собственной жизнью. И не могла позволить ему уничтожить тебя. Ты был нужен мне, — она выпалила это с отчаянной горячностью и замолчала, вопросительно глядя на Кейда.
Ну что ж, теперь все сходилось, с горечью подумал он. Ей нужно было выполнять задание, и она его выполнила, используя силу своего положения и красоты. Она спокойно предавала одних ради благополучия и успеха других. Она действительно выполнила свою миссию. Она заставила его с помощью лжи и хитрости стать пилотом скутера. И он, земной Оружейник, теперь доставляет оружие Главе марсианского Дивизиона, чтобы потом с помощью этих ружей Братья одного Ордена убивали друг друга Хотел он того или нет, а он сам оказался замешан в грязное дело.
Кейд, совершенно ошарашенный, молчал. Она же восприняла его молчание совсем иначе.
— Теперь понимаешь? — тихо спросила она. — Кейд, может быть, позже я смогу рассказать тебе гораздо больше, но сейчас…
— Ты уже и так сказала достаточно, — хмуро ответил он. — Меня теперь интересует одно. Если ты не работаешь платным шпионом, то почему ты решила действовать против одного заговор и помогать осуществлению другого? Чем он лучше?
Бессилие отразилось на лице Джослин.
— Да не заговор, понимаешь? А просто изменение социального строя! — выпалила она. Наконец‑то, Кейд чувствовал, что добился своего. Плотину прорвало. — А это значит — изменения человеческой жизни, — не без гордости заверила она. — Спасти мир от мертвой хватки Верховного Правителя и философии Клейн–дао! Как я могу тебе это объяснить?! — отчаяние на лице девушки неожиданно сменилось странной одухотворенностью, словно что‑то засияло внутри ее души. — Я уже рассказывала тебе об Истории, но для тебя это не более, чем пустые слова. Ты не изучал… — она качнула головой, перебивая саму себя, — ты не изучал никаких наук, и вряд ли имеешь представление о таком понятии, как “наука”. Конечно, нет. Это слово наполовину забыто, но главное — оно запрещено. Да, запрещено, — повторила девушка, видя удивленный взгляд Кейда. — Наука изучает изменения в ходе развития, а изменения сами по себе несут угрозу стабильности положения Клейн–дао и Верховного Правителя. Но человечество гибнет, Кейд, потому что оно не может развиваться в совершенно стабильных, неизменных условиях. Люди прикованы к одним и тем же вещам, к одним и тем же машинам. Изобретать что‑то новое запрещено. Но разве трудно понять: все это постепенно изнашивается, приходит в негодность…
— Нет, — Кейд тряхнул головой, — не понимаю. Когда ломаются старые, изношенные машины, им на смену приходят новые. Наставники Клейн–дао изучают механику и создают необходимое оборудование.
— Да нет же, — с горечью выпалила девушка, ее глаза горели от возбуждения. — Нет, они не создают. Создавать и изобретать можно только нечто совершенно новое, а они повторяют старое. А наука означает постоянное движение вперед, поиск истин в самых различных направлениях. Она предполагает свободу мысли. Кейд, поверь мне, я знаю из Истории, были времена, когда человек приводил механизмы в движение с помощью одного металла — ураний. Но его больше нет. Потом использовался торий, но и его запасы иссякли. Теперь же осталось только железо, да и то на Марсе. Человечество слишком бездумно использовало эти запасы, впрочем, как и сейчас. Но скажи, что будет, когда железо на Марсе кончится? Что тогда? Десять миллионов людей примутся искать новый источник энергии, но его, увы, нет. Пойми, — ее голос зазвучал спокойно и уверенно, — цивилизацию можно уничтожить разными способами. Совсем не обязательно стрелять по городам и деревням с воздуха. Есть методы куда более жестокие и губительные.
Она замолчала на секунду, переводя дыхание. Кейд же обдумывал, что она ему сказала. Он начинал чувствовать, что погружается в какой‑то страшный омут, из которого уже никогда не выбраться. Впрочем, теперь говорить об этом слишком поздно. Он увяз окончательно и пойдет до конца.
— В скором времени из‑за отсутствия сырья и источника энергии нам придется прекратить производство скутеров и машин. Когда же приостановят работу водонапорные станции, города превратятся в настоящие помойки. Начнутся повальные эпидемии. Люди, живущие в глубине материков будут умирать от страшных болезней. Кожа у них на шее вздуется, потому что никто больше не станет доставлять им соль и рыбу с океана. Дети будут вырастать калеками, потому что пищевые комбинаты прекратят работу, как и все другие предприятия и учреждения. Вся растительная пища достанется животным, поскольку у нас не хватит даже проволоки, чтобы построить ограждения, а электричество иссякнет — ни освещения, ни защиты Человечество изведут болезни, потому что все производства остановится, в том числе и медицинские предприятия, а бороться с недугами самостоятельно, люди давно уже разучились, — она остановилась, устав от своего долгого рассказа и молча посмотрела на него — Для тебя это хоть что‑нибудь значит? — спросила она наконец с ноткой горечи в голосе.