— Не знаю, — медленно произнес он. Он и в самом деле не знал Ему вдруг вспомнились слова Верховного Правителя, которые тот произнес над обугленным телом Кэнделла. Это были суровые, но прекрасные слова.
Кейду же понятно было только одно: существуют две откровенно оппозиционные силы. Взгляд Верховного Правителя на мир и его структуру был более понятен и близок к Кейду, нежели странные и совершенно необоснованные мировоззрения Джослин, но., если бы он мог до конца поверить ей, то и у него, и у других людей снова появилась в жизни цель, к которой стоило бы стремиться
— И все это, — тихо продолжала она, — можно изменить с помощью науки Конечно, есть и другие вещи, например, “искусство”. Еще одно новое слово для тебя, Кейд Оно означает исследование этой вселенной и создание новых вселенных при помощи речи, звука и света. Оно заставляет тебя смеяться, рыдать и удивляться Никто из живущих сейчас людей не способен понять радость творения, или радость получения искусства от самого творца. Ты не знаешь, что такое “свобода”. Но, может быть, тебе скоро удастся узнать значение этого слова. Я надеюсь, — какую‑то долю секунды она колебалась, потом воинственно взглянула на него. — Я надеюсь, когда мы прибудем на Марс, ты не откажешься служить Главе марсианского Дивизиона Сейчас это именно тот человек, за которым надо идти. Но пока я не могу рассказать тебе больше.
— Тогда я и не буду спрашивать, — хмуро согласился он.
Кейд и так услышал слишком много, ее рассказа хватит на долгие и мучительные часы размышлений. Он узнал все, что ему требовалось Она объяснила ему многое, что такое “наука”, “искусство”, “история”. Но вот о чем она забыла упомянуть, так это о слове “любовь”, которое интересовало его сейчас, пожалуй, больше всего.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Им предстояло пробыть в космосе еще трое суток. И за эти три дня Кейд все реже и реже вспоминал о своей бывшей принадлежности к Ордену. Прошла жизнь, ушла безвозвратно, исчезли те самые убеждения, которые придавали ему силы и уверенности. Теперь же оставалась только одна надежда — женщина. Единственно возможная женщина в жизни Кейда, точно так же, как Хранительница Ордена была единственно возможной женщиной для него в бытность Оружейником. До посадки на Марс он мог наслаждаться крепнущей между ними дружбой… или чем‑то, значительно большим, чем проста привязанность. Кейд представления не имел, что может выйти из всего этого. Он знал одно: если им удастся живыми приземлиться на Марсе, уж он‑то найдет способ как остаться рядом с ней. Глава марсианского Дивизиона мог оказаться правителем ничуть не хуже, чем Верховный Правитель или даже более достойным, чем Верховный Понтифекс.
Интуитивно ощущая, что от него требуется, Кейд использовал время для того, чтобы завоевать симпатию и укрепить доверие леди Джослин. Он никогда раньше не думал, что способен часами вести бесконечные беседы и жадно слушать все ее рассказы.
Однако вскоре им пришлось прервать это приятное времяпрепровождение. Марс приближался. На экране переднего обзора он сначала виднелся крохотной точкой, затем небольшим диском, который из часа в час рос, занимая половину небосклона, а затем и весь обзор. Беседы сменились предпосадочными хлопотами. Леди Джослин отдавала распоряжения и выполняла приказы Кейда.
Координаты, которые она дала ему, привели их к кратеру в южном полушарии планеты. Столица Марса находилась меньше чем в ста километрах от этого места.
Пункт посадки был выбран почти идеально с точки зрения наибольшего удобства и соблюдения секретности. С воздуха это выглядело обычным серым пятном — ни привычного для Марса красного, ни зеленого, сплошная серость. Отсутствие красного цвета означало, что в данном месте залежи железа иссякли, а значит, нет ни поселений, ни предприятий по переработке руды. А отсутствие зелени показывало, что здесь нет воды. Соответственно, здесь не могло быть фермеров с их хозяйствами, где выращивались овощи и разводили скот для рабочих рудников и жителей городов планеты. Серый цвет, как табличка, показывал необжитость и заброшенность этого места.
Кейд посадил скутер ровно, без происшествий, остановив машину так, словно она была обычным автомобилем Он отстегнулся от пилотского ложемента и выглянул в иллюминатор на безжизненную равнину, окруженную старыми, изуродованными холмами, необычно высокими для Марса, где свирепствовали постоянные бури Джослин тоже выбралась из ложемента и теперь, стоя рядом, тревожно всматривалась в эту пустоту. Она уже успела закутаться в пышные синтетические меха.
Кейд нашел для себя какой‑то костюм и с трудом натянул его. Вернувшись, он увидел, как Джослин нервно выхаживает по крошечной кабине.
— Ты сможешь дышать марсианским воздухом? — деловито поинтересовалась она.
Кейд кивнул.
— Я воевал в Альпах и на одной из планет в созвездии Тельца.
Он вспомнил те дни. Вокруг него были хорошо тренированные, сильные люди, но все они буквально валились с ног. И все потому, что их не приучили действовать в условиях пониженного давления. Их хриплое дыхание, полуоткрытые рты, кровь, хлынувшая из носа… все это живо всплыло в памяти сейчас.
— А ты? — встревоженно спросил он. — В шкафу есть респиратор.
Она отрицательно качнула головой:
— Я уже бывала здесь, — бросила она и тут же жестом остановила Кейда, который решительно направился к клапану герметизации — Но только не выпускай весь воздух сразу.
Кейд запустил механизм, и наружу стала вырываться тонкая струя воздуха, выравнивая давление. Сначала заложило уши, потом в глазах помутилось, ему даже пришлось ухватиться за поручень, чтобы не упасть. Джослин перенесла эту процедуру значительно легче. Объем ее легких по сравнению с весом тела был куда больше, чем у него. Поэтому она первой пришла в себя, и справилась с клапаном раньше, чем Кейд смог твердо держаться на ногах. Она тревожно осмотрела пустой горизонт.
— Ты, конечно, довольно лихо посадил скутер, но это нисколько не облегчает нам работу, — заметила она. — Мне кажется, нам лучше начать разгрузку, и как только появятся друзья… груз уже будет готов для отправки.
— Для отправки Главе марсианского Дивизиона?
— Да.
Он вслед за ней прошел через багажное отделение и открыл лацпорт. Пока она опустошала полку за полкой, он выволок по пандусу тяжелые ящики. В пятистах метрах от скуттера росла куча ружей. Но каждый раз, выбираясь с оружием из корабля, Джослин внимательно оглядывала горизонт.
— Твои друзья, как я предполагаю, запаздывают? — чувствуя неловкость, спросил Кейд.
— Чем меньше ты будешь предполагать, тем лучше, — отрезала она довольно грубо. Однако Кейд не обиделся на нее. Он понимал, что она сейчас должна чувствовать. Небольшой срыв в осуществлении плана, и многие годы подготовки пропадут даром.
Наконец она облегченно вздохнула и в ее глазах загорелись радостные огоньки На холмах, на самой линии горизонта, появились черные точки. Одна, затем другая… и наконец, десятки, сотни черных точек, которые медленно росли, превращаясь в крохотные фигурки людей.
— Оружейники Марса? — Кейда так и раздирало любопытство при виде такого неожиданно большого количества народа, и в то же время презрение к неорганизованному появлению — ни разведчиков впереди, ни строя, они напоминали не единый отряд, а какую‑то разношерстную, неслаженную толпу.
— Какие там Оружейники, Кейд! — невольно выпалила Джослин, переведя на него взгляд. — Лучше всего назвать их просто “патриотами”. Тебе уже однажды приходилось слышать это слово, — в голосе ее зазвучали совершенно новые нотки Кейд никак не мог определить: презирает они этих людей или восхищается ими. — Это значит, что они любят свою родину. Они больше преданы Марсу и его Правителю, чем самому Императору, со всей его обширной Империей