- Успеем, Танюша?
- До конца спектакля минут десять осталось, не больше. Знаешь сам, он появится где-то через час. И налепить успеем, и сварить. Приедет, как раз горяченькие получит, воду я еще не ставила. Не переживай...
- Да что ты, Танюша, я и не переживаю...
- Нет, Вячеслав Анатольевич, я же чувствую, переживаешь...
- Ну что ты, Танюша...
Но Татьяна Тихоновна была уже на своей волне. Ее иногда "прорывало". И когда "прорывало", то остановить было очень и очень трудно.
- Не за то надо переживать, Вячеслав Анатольевич. Не за вареники.
- Танюша, зачем тебе это?
- А что ЭТО? Не перебивай меня... Что ЭТО? То, что ЭТОЙ нет еще дома? Так именно за это переживать и надо.
- Танюша, мы же договорились...
- Знаю, что договорились. Только это мой сын. И меня болит...
- Танюша, я тебя понимаю...
На какое-то время супруги отвлеклись, исступленно лепя вареники, намереваясь в этом процессе хоть как-то притупить боль от этой страшной для любых родителей темы.
- Он ее вот как любит. - заявила Татьяна Тихоновна, поставив воду на газ. - А она? Знаешь, не могу ему открыть глаза, боюсь за него. А как с этим жить? Делать-то что? Ну ты что молчишь, а?
- А что ту скажешь, шалава она... Красивая, но шалава... А Гошка-то наш, он как кутенок слепой... Жалко его...
- Жалко... А ей не жалко... Каждый раз, как у него спектакль, ее дома нет, где она, кто ее знает? А теперь еще этот... Я ведь видела, как он ее провожает. До подъезда провожает, до второго этажа. Они там целуются. Мне это Марь Тимофеевна рассказывала. Потом ЭТА к мужу законному, мол невинная я, жду тебя, родимого... А он и верит всему, сердечный...
- Сколько это продлится, а, Танюша?
- Ой, не знаю, Вячеслав Анатольевич, откуда мне знать...
- Смотри, Танюша, время вареники в воду опускать, Игорек вот-вот домой вернется.
- Вот именно, что вот-вот, а ее нет... Погоди, что-то сердце мое неспокойно.
Татьяна Тихоновна подошла к окну, одернула занавеску.
- Ой, Славик, смотри... иди сюда...
Голос ее дрожал, она так волновалась, что впервые в своей жизни назвала мужа по имени, а не по имени-отчеству. Муж подошел к жене и выглянул из-за нее в окно. Их невестка, Жанна, переходила дорогу к подъезду, и ее сопровождал высокий стройный мужчина в темном пальто, она держала его под руку, и нисколько этим не беспокоилась.
- Ну вот...
Вздохнула Татьяна Тихоновна. Муж ее молчал. Через две минуты мужчина покинул подъезд.
- Ой, Славик...
Татьяна Тихоновна ойкнула, и тут же прикрыла рукой рот, как будто сын, который переходил улицу, чуть локтями не столкнувшись с любовником жены, может ее услышать. Игорь мрачным взглядом проводил мужчину, переходившего улицу и направился в подъезд. Щелкнул замок, это Жанна открывала дверь.
- Кажется, он знает, Танюша...
- Молчи, Вячеслав Анатольевич, Христом-Богом прошу, молчи!
- Да, да, Танюша... Да, да...
- Куда это она? - Татьяна Тихоновна напрягла слух.
- В ванну, наверное...
- Не отмоется...
- Добрая ты...
- Какая есть. Погоди, кажется, Игорек вернулся.
Игорь действительно вернулся. Жанна как раз вышла из ванны, закутанная в любимый махровый халат, она предстала перед мужем, уставшим после репетиции и от чего-то раздраженным.
- А... Гоша... Я прилягу пойду. Как спектакль? - Жанна задавала вопросы как бы между прочим, совершенно не глядя мужу в глаза. Она чертила круг пальцем левой руки на ладони и думала о чем-то, совершенно к мужу не относящемуся.
- Успешно...
- Ну и хорошо...
- Игорек, ты кушать будешь? - раздался голос из кухни.
- Буду, мама, я сейчас...
- Я твои любимые варенички приготовила. - не могла угомониться мамаша.
- Да, мама, я сейчас... Жанна, нам надо поговорить...
- Гоша, я устала... пойди, подкрепись, а потом будем разговаривать. Я тебя в комнате подожду.
- Ну, хорошо, я сейчас...
- Иди, иди, там тебя любимые варенички ждут, - Жанна вложила в эту фразу всю иронию, на которую только была способна.
- А ты разве не пойдешь кушать? - Игорь сразу же как-то поостыл и попытался говорить примирительно-извиняющимся тоном.
- А мне варенички вредны для фигуры. - так же иронично, а, может быть, и зло ответила Жанна.
И муж ее как-то обреченно потопал на кухню, где мама уже наложила в тарелку вареников. И Татьяна Тихоновна, И Вячеслав Анатольевич прекрасно видели, что настроение у Игорька - хуже некуда. Он не столько ел, сколько ковырялся в тарелке, думая о чем-то своем и совершенно невпопад отвечал на родительские вопросы. Потом, оставив на тарелке почти половину еды встал, что-то проурчал под нос, что-то, наверное, означавшее извинение, хотя слов разобрать было невозможно, и ушел в свою комнату.