И это не потому, что Жанна была глупа или свято верила всему, что ей говорят, отнюдь. Просто она была решительной женщиной. И приняв решение один раз, она уже не собиралась отступать. Может быть, Жанну можно было бы назвать фаталисткой. Она не поклонялась Фатум, но твердо верила в предначертанность судьбы. А еще абсолютно точно знала, что она талантлива, что сумеет пробиться. И сумеет сделать так, что о ней заговорят не только на листках бульварных газет.
Александр уверенно вел машину по практическому бездорожью: начиналась та часть села, которую Жанна ненавидела больше всего. Приходилось держаться за ручку над дверцей. А Жанна терпеть не могла ехать в такой неудобной позе. Саша же только усмехался, глядя, как молодая женщина нервничает, и не пытался ее успокоить. В конце-концов, назвалась груздем, полезай в кузов. Давай, девочка, взрослей... Это тебе не режиссеров соблазнять, тут уже игра идет по-крупному.
Черный лес, как называли его жители этого городка, остался справа. В лесу было злено. Осенью, когда деревья опадали и стояли голые, черные стволы, лес полностью оправдывал свое название. Но назвали его так не потому. Именно в этом лесу опричники царя Ивана Грозного вырезали всю семью бояр Колычевых, вместе со слугами и домочадцами. Трупы сожгли, пустив пепел по ветру. За это злодейское дело лес и прозвали "Черным". И только сотню лет назад стали в этот лес, пользовавшийся у народа дурной славой, ходить люди. Первыми его открыли грибники. Черные грузди и белые грибы росли в черном лесу в изобилии. В конце двадцатого века черная слава черного леса почти полностью стерлась из памяти народной. Осталось только странное название, которое многие связывали с чернотой этого леса в период предзимья.
А вот и дом, в котором теперь будет протекать часть ее жизни.
Она жестом попросила Александра оставаться в машине, сама же решительно направилась прямиком к входной двери. Прошла сени, чуть-чуть замешкалась перед тем, как войти в комнату, но только чуть-чуть, решительно толкнула левую створку двери, которая чуть-чуть скрипнула, открылась... И она увидела ЕГО...
Он сидел в кресле-качалке, одетый в не по погоде длинный плащ. Это был чуть выше среднего роста пожилой мужчина, суховатый, скорее всего, даже худой. Он был гладко выбрит, носил старомодную прическу с пробором строго посередине головы, был без очков, смотрел на вошедшую женщину спокойно и открыто, без всякой боязни. Жанна не могла рассмотреть цвет его глаз, скорее всего, из-за того, что в затемненном помещении зрачки его были очень большими. Возраст мужчины было сложно угадать: ему могло быть и под шестьдесят, и все восемьдесят с крючком. Скорее ни то, ни другое, но Жанна еще не могла так точно разобраться в этом сложном вопросе: как выглядит мужчина, она точно знала, что ему уже семьдесят один год. И это было ей вполне достаточно.
И тут неожиданно на Жанну напал приступ робости. Она осталась стоять в дверях и не могла сдвинуться ни на шаг. Жанна молчала. Она понимала, что пауза была достаточно несуразная, но раз уже взяла паузу, то продолжала ее тянуть. В конце-концов, нет ничего банальнее молчания, но нет ничего и многозначительнее, чем молчание. А Жанна прекрасно помнила, что умный человек, когда не знает что сказать, помалкивает.
Дэн тоже молчал. Он просто не знал, что сказать, и пытался остановить сердцебиение. Сердце бешено стучало. Стучало в висках, адреналин бродил по его кровеносной системе, заставляя бушевать гормоны со страшной силой. И все-таки он пришел в себя первым. Дэн набрал воздуху в грудь, произнес:
- Здравствуйте, Жанна.
Он старался говорить по-русски чисто, практически без акцента.
- Здравствуйте, Денис Федорович!
Голос Жанны заметно дрожал.
- Можно просто Дэн...
- Извините, мне даны точные инструкции.
- Понимаю...
Дэн опять замолчал, но не надолго
- Проходите, Жанна, не стойте в дверях.
- Да, конечно...
Жанна чуть сместилась влево, так получилось, что свет из окна упал ей прямо на лицо. На мгновение Жанне показалось, что он смотрит на нее как-то совершенно особы м образом... Неужели? И что теперь? Она находилась не то чтобы в смущении, она была немного растеряна, но, вспоминая добрые советы штатных инструкторов, старалась вести себя как можно естественнее. И все-таки ей было не по себе.
- Извините, Жанна, я должен убедиться, что вы это вы... Надеюсь, вы меня понимаете? Я думаю, вас должны были проинструктировать и по этому поводу.