— Ради всего святого, на кой-ляд ты влезла ко мне в окно посреди ночи? Через дверь зайти нельзя было, раз уж невтерпеж?
— Конечно же, нельзя! — радостно ответила та и обнажила в искренней белоснежной улыбке все свои тридцать два зуба без клыков: — видишь ли, душенька, я собираюсь тебя похитить!
— Зачем⁈ — искренне удивился Данила.
Роктис уселась на подоконнике и задумчиво подперла голову кулаком.
— Ну как тебе сказать, душенька… Не ценят нас тут. Ни меня, ни тебя. Я двенадцать лет верой и правдой служила королю Арлансии — где благодарность⁈ Ты тут совсем недолго — но уже успел чуть ли не горы своротить, губишь себя, трудишься, из кожи вон лезешь — где благодарность? Ты живешь в двух комнатах, тут у некоторых слуг комнаты получше твоих будут. Во что ты одет? В золоте и в шелках? Нет. Да и то, твоим гардеробом озаботилась я, когда поняла, что остальным на тебя наплевать.
— Честно говоря, меня все устраивает. Надо дать отпор серой чуме — а остальное неважно.
— Можешь ведь и не успеть.
— О чем это ты⁈
Роктис с плохо скрываемым осуждением покачала головой:
— Душенька, ты в зеркало когда последний раз смотрелся?
— А зачем мне у зеркала вертеться? Времени нет, каждая минута на счету…
— А ты посмотри. Оно, кстати, у тебя за спиной, на стене.
Данила последовал совету и подошел к зеркалу. И ужаснулся.
Оттуда на него смотрело совершенно чужое лицо, исхудавшее, с впалыми щеками, заросшее бородой, с лихорадочно блестящими глазами. Разумовскому потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это лицо изможденного, уставшего человека — его собственное. Он видел, как день за днем сдает король, вчерашний пацан, на которого свалилось бремя управления воюющей страной — но только сейчас понял, что и сам сдал не меньше. Длительная работа на износ наложила свой отпечаток и на него.
Глава 29
— Да уж, — только и сказал он.
— Вот-вот, душенька, — вздохнула Роктис, — твои колоссальные усилия не ценят. Ты, фактически, единственный человек, который удерживает тонущий корабль «Арлансия» на плаву. Ты каждый день делаешь больше, чем некоторые дворяне и вельможи — за всю жизнь. Где твой замок? Где твои владения? Слуги? Изысканные блюда и дорогие вина? Сколько слуг с опахалами у твоей кровати? Ни одного? Ты все это заслужил — но живешь в двух комнатах и ешь, что подадут, вместо того, чтобы слуги готовили твои любимые блюда.
Разумовский сел за стол и налил себе воды из графина.
— Ты должен был дернуть за веревочку и вызвать слугу с прохладительными напитками, — жестко сказала Роктис, — ах да, я же забыла, что личных слуг тебе тоже никто не предоставил.
— Ну и при чем тут мое похищение? — устало спросил Данила.
— А при том. Арлансию все равно не спасти, но возможность продержаться подольше ты ей дал. Арлансия — не последняя страна на свете. После вчерашнего успеха каждый король желает иметь на своей стороне волшебного оружейника — и каждый готов предоставить тебе все мыслимые блага. Я уже договорилась. Доставлю тебя в соседнюю страну, где нас будут ценить намного больше. Титулы, владения, замки, золото, слуги… Ты пойми, душенька, ты можешь диктовать всем и вся свои условия. Вплоть до того, чтобы получить руку дочери того короля, которому я собираюсь тебя привезти, и после его смерти — кстати, он не обязательно должен умереть от старости — стать королем самому. А когда ты станешь королем — с твоим оружием ты завоюешь как минимум полмира.
Разумовский слушал это и охреневал все больше.
— Ты надумала предать своего короля⁈
— Предать? — глаза Роктис внезапно стали злыми, а в голосе зазвенело бешенство. — Ты сказал — предать⁈ Душенька, я служила королю Арлансии верой и правдой двенадцать лет! Оберегала его интересы, как свои собственные, и не было такой дерьмовой работы, которую я отказалась бы делать во благо короля и страны! Ты думаешь, мне нравится быть палачом и пыточных дел мастером⁈ Нет, будь оно все неладно — но мои таланты все до последнего были в полном распоряжении старого короля, а потом и нового! Душенька, ты даже не представляешь себе, как много я сделала — уж точно не меньше, чем самые приближенные придворные, и это я даже не говорю о том, что вытащила старого короля из могилы! И что же⁈ Когда я намекнула Валленделу, что заслуживаю, наконец, дворянского титула, который, между прочим, и так полагается мне по праву происхождения — он сказал, что, видите ли, благородный титул даруется только тем, кто рожден для благих дел! Видите ли, яды и пытки — неблагородное занятие, я за двух королей такое дерьмо разгребала — а он нос воротит⁈ И после этого ты говоришь о предательстве⁈ Нет! Я просто меняю неблагодарного хозяина на другого, который будет меня ценить!