— Двадцатый подвиг. Еще пять, и я побью рекорд, установленный Могальфом Рыжим. Меня занесут в Анналы Трехсот королевств, в тот раздел, где повествуется о Величайших Героях. Конечно, я предпочел бы быть первым номером… — Кай задумался. — А для первого номера мне надо совершить тридцать пять подвигов. Тридцать пять! Хм. Этак я всю жизнь буду по свету валандаться… — Рыцарь подпер голову рукой и вздохнул. — Скучища. Что за времена, Октавий. Помнишь, как мы начинали? Сколько впечатлений, сколько неожиданностей, сколько чудес было на свете! За каждым поворотом нас ждало нечто новое… А теперь?
Принц посмотрел на Октавия. Конь вопросительно изогнул брови.
— Теперь у меня есть агент, и он занимается моими… заказами. Мне и делать ничего не надо, не надо волочиться в дальнюю даль, преодолевая немыслимые расстояния, не надо испытывать тяготы пути и всевозможные лишения, потому что, видите ли, агент подбирает мне подвиги поближе. За один день можно обернуться, съездив на выручку очередной принцессе, хотя раньше на это недели уходили. Тебе это нравится, Октавий?
Конь тронул мордой плечо хозяина.
— Вот и я о том же… Коммерция захватила все. Всякий рыцарь теперь имеет своего агента, так, видите ли, нынче положено. А кем положено?
Октавий смотрел на героя очень внимательно, заподозрив, что тот снова начнет хандрить.
— Прогресс, они говорят. Дескать, прошли времена, когда героизм был уделом любителей. Теперь не доверяют бескорыстным порывам, и если ты скажешь родственникам похищенной драконом девы, что сделаешь все даром, они посмотрят на тебя косо. Не свихнулся ли этот малый, спросят они себя, и найдут другого, которому за его услуги отвалят пригоршню золотых. — Кай убрал в сумку свиток и писчий прибор. — Современный рыцарь оказывает коммерческие услуги, а не совершает добрые дела, Октавий. Да еще соревнуется с другими, кто больше снесет голов троллям, людоедам и пещерным вывернам. В этом ужас моего положения…
Октавий покачал головой.
Подобные жалобы для Кая в последнее время стали обычными. Умей конь разговаривать, он бы сказал, что принц испытывает типичный кризис мировоззрения и переоценки ценностей. Призвание свое принц видел в бескорыстном служении идеалам, но жестокая жизнь даже его вынуждала идти на сделку с собственной совестью. Увы! Благородное призвание превратилось в рутину, поставленную на коммерческие рельсы. Он брал деньги за то, что раньше делал лишь по велению чистого сердца… не сам, конечно, а через агента, но все равно — одна мысль об очередном кошеле с гульденами вызывала у Рыцаря Льва тошноту. Кай был буквально в одном шаге от окончательной потери веры в казавшиеся незыблемыми идеалы.
Бросить все? Перестать быть героем? Повесить меч над каминной полкой?
Альтернатива была еще хуже. Волею судеб Кай оказался единственным прямым наследником своего отца, короля Керузии Карла, и в будущем просто обязан был занять его место. Мысль об этом страшила юношу. Роль властителя ему не нравилась категорически. Он рос при дворе и с малолетства видел воочию, чем приходится заниматься королю. Даже в небольшом, компактном королевстве дел столько, что диву даешься, откуда они берутся. Не успеешь закончить с одним, как тут же другое напирает. Бедный отец поседел в тридцать шесть, морщины избороздили его лицо. Про мать и говорить нечего. Хотя она ничем не занималась, но ей явно передались тяжкие думы супруга, его пессимистические настроения и депрессии. Ядвига тоже состарилась раньше времени.
Принц не хотел подобной участи ни для себя, ни для своей будущей жены. Его устраивала жизнь героя: совершение подвигов, странствия, преодоление опасностей. Разве плохо посвятить этому всего себя? К тому же у него есть реальный шанс стать чемпионом, занять в рейтинге рыцарей первое место — и чем плохо? Грош цена странствующему герою, если у него нет честолюбия. Тем более, когда речь идет о принце. То есть о нем, Кае.
Принц отбросил невеселые размышления. Ему уже двадцать один год. Он движется по своей жизненной колее и неумолимо приближается к этой мерзкой, украшенной золотом и драгоценными камнями штуковине, которая стоит в тронном зале. На этой штуке сидели, протирая штаны, все его предки, его отец. И, да-да, придется сидеть ему… Кай содрогнулся, скривив красивое лицо, с которого было написано немало портретов.
Принц замер, остекленевшим взглядом уставившись в пустоту. Октавий подошел и тронул мордой его плечо. Жеребец прекрасно понимал, что чувствует хозяин. Когда Кай станет королем Керузии, ему, Октавию, придется отправиться на конюшню. О приключениях и битвах можно будет забыть — выезжать Кай будет на нем только по случаю торжественных приемов, и то когда Октавий будет старым и дряхлым, тенью самого себя нынешнего.