— Куда теперь? — спросила девушка.
— Быть может, поедим. Я жутко голоден, — признался воин.
— Я тоже. Не помню, когда я ела, — улыбнулась Далмира. — Вот и харчевня. Зайдем?
— У меня есть немного асиров. Хватит на ужин.
Они вошли. Вкусный запах съестного приятно защекотал ноздри. Улнар нашел местечко за длинным, покрытым зарубками, потемневшим столом и жестом подозвал служку. Заказав еды, он сел рядом с девушкой и снова взял ее за руку.
— Не бойся, я не пропаду, — улыбнулась Далмира.
— Нет. Конечно, нет, — ответил он.
— Да здравствует одан! Слава Орэну! — крикнул какой–то пьяный наемник, и дружки поддержали его одобрительным ревом, стуча по столам кулаками. Улнар усмехнулся.
— Ты грустишь? — спросила Далмира. — Твоя улыбка…
— Нет, что ты, мне хорошо с тобой.
— А вот и еда, — улыбнулась Далмира. Служка поставил перед ними блюда с вареными овощами, горшочек с пряностями и кувшин вина.
— Как же вкусно! — Далмира уплетала за обе щеки.
— В эмонгире ты готовила не хуже, — сказал воин.
— Да Хаггар готовит лучше меня! Он подсказывал мне, как варить вам кашу, — рассмеялась девушка и вздохнула. — Хорошо, если Хаггар жив. Он, хоть и грубый, но…
— Добрый, — сказал Улнар. Воин повернул голову и встретил взгляд какого–то горожанина, пристально разглядывавшего его. Заметив внимание воина, человек отвернулся.
— Да, добрый, — Далмира задумалась. — А помнишь, как он не хотел брать меня в отряд?
— Помню. А Шенн встал на твою сторону.
— И ты, — она взглянула на него, и шум харчевни утих, словно они перенеслись за тысячу мер.
— Я бы не допустил, чтобы вас оставили в Кхиноре, — сказал воин.
— Я понравилась тебе уже тогда?
— Нет, — честно ответил он, — ты понравилась мне позже. Вернее… внешне ты понравилась всем. Особенно Эврану.
Далмира усмехнулась. Да, гурданец был особенно настойчив…
— И мне. Но… я ценю в людях другое. И, чем дальше мы шли, чем больше я видел, что ты говоришь и делаешь, я… влюблялся в тебя сильней и сильней.
— Почему же ты ушел тогда? — спросила Далмира.
— Я не мог не уйти, или умер бы через неделю. Мне нужно было найти противоядие… или добыть еще этого проклятого зелья.
— Погоди, Улнар! — встрепенулась девушка. — А сколько еще зелья у тебя есть?
— Мало, — помрачнев, сказал воин, — его почти нет.
Далмира замерла:
— Что же ты молчишь?!
— А что это изменит? — парировал Улнар. — Времени слишком мало. Мне надо идти в Кхинор прямо сейчас и броситься в ноги Ош–Рагн…
Он сжал кулаки:
— Но я не хочу этого! Не хочу быть рабом и потерять дни, которые могу провести с тобой.
— Но ведь должен быть выход! — Далмира сжала предплечье воина. — У Ош–Рагн здесь шпионы. Если мы убьем одного, то у него наверняка будет это зелье!
— Как их найдешь? — пожал плечами воин. — Это не так просто. И это не выход. Зелье сожрет меня, рано или поздно. Я видел, как это бывает…
Улнар залпом осушил кружку с вином. Далмира молчала. В душе ее бушевала буря. За что ей это? За что боги, или кто там еще наверху, лишают ее самого дорогого? Придет ли этому конец?! Она вздохнула, сдерживая слезы.
— Ты плачешь, Далмира? — Улнар прижал ее к себе. — Не надо. Мне тоже хочется плакать, но слезы не могут нам помочь. Я еще жив и буду жить, пока этого хотят боги. Давай жить, Далмира, просто давай жить…
В харчевне стало как будто темней. Улнар оглянулся: проход загородили воины в коричневых накидках, видно, слуги какого–то эмона зашли пропустить по кружечке. Группа вояк направилась к стойке, но, проходя мимо Улнара, разом набросилась на него и прижала к столу.
— Что такое? — воскликнул воин.
У него вытащили меч, молча выкрутили руки и выволокли из–за стола. В трактире стало тихо. Никто не вмешивался и не промолвил ни слова.
— Что вы делаете? — воскликнула Далмира, но хлесткая пощечина опрокинула девушку на пол.
— Молчи, шлюха, — произнес воин в коричневой накидке, — или отправишься в башню вместе за ним.
Рука Далмиры нащупала кинжал, но сидящий рядом толстый горожанин прижал ее руку к полу:
— Ты с ума сошла! — прошептал он. — Это же люди Гретворна! Видишь накидки? Молчи, если хочешь жить.
— Далмира, не вмешивайся! — крикнул Улнар уже на пороге. — Это какая–то ошибка. Меня приняли за кого–то другого. Жди меня здесь…
— Гретворн никогда не ошибается, — проговорил горожанин. — Не жди. Не дождешься.
— Кто этот Гретворн? — спросила Далмира, чувствуя вкус крови во рту. Она увидела за спинами воинов знакомое лицо: тот горожанин, что так долго смотрел на Улнара, кивнул людям Гретворна и улыбнулся. Толстяк покачал головой: