— Что есть дурак? А! Тонто. Но. Я не есть дурак. Вы слушайте меня. У Евгения Викторовича броня, но она есть проницаема.
— Мы тоже так думали.
— Си. Вы есть глупо думавшие. Он есть неуязвимый.
— Если он неуязвимый, его не убить. Покажите нам, пожалуйста, уважаемый Хесус, как нужно умно думать. Пока что вы просто морочите нам голову.
— Я не морочаю для вас ничего. Слушайте слово Божье, и вынимайте!
— Что вынимать? — не понял Жора.
— Слово Божье.
— Откуда его вынимать? Куда вы его засунули?
— Он имел в виду «внимайте», — догадалась Ромуальдовна. — Я вот только не пойму, если этот Хесус всеведущий, почему он так хреново говорит по-русски? Может, он прикидывается? Это точно испанский акцент, или он специально коверкает русский язык?
— Си, правильно есть «внимайте». От слова «внимание». Женщина, тебе немного надобно не открывать рот.
— Я у себя дома! Когда хочу, тогда рот и открываю, понял? А ты давай, вынимай уже своё слово Божье, а мы его будем обратно внимать.
— Вы есть ужасно непочтительно говорящие со своим Богом, особенно женщина. Нужно становиться на колени, как есть принятый этикет.
— Точно. И биться лбом о каменный пол.
— Это не есть обязательно. Но немного уважения проявить есть необходимо.
— Я проявила уважение. Назвала вас уважаемым Хесусом. И пока что с вас хватит. Это не мы к вам пришли. Произносите, наконец, своё долбанное Божье слово, и мы хоть поймём, чего вы от нас хотите.
— И вообще, чтоб ты знал, Хесус, мы находимся под юрисдикцией Сатаны, — добавил Жора. — Его клевреты, как выражается Евгений Викторович. То есть, на колени перед вами здесь никто становиться не будет, если вы этого ещё не поняли. А если будешь хамить Ромуальдовне, я набью тебе морду. Даже если ты неуязвимый.
— Я есть понявший. Вы оба есть погибшие души окончательно. Но внимайте! Есть понятие — информация. Она есть нематериальна, но она есть не бывающая без материи. И она есть проходящая сквозь Евгения Викторовича неуязвимую броню.
— Сеньор Хесус, это вы сейчас что сказали? Я вообще ничего не понял.
— Вы есть глупые совсем. Я теперь есть говорящий, как маленьким детям. Никто не есть убийца ему, только сам он. Нужно уговорить.
— Я правильно понял? Я к нему подхожу и говорю, типа, знаешь, дорогой друг Женя, для всех будет лучше, если ты сделаешь себе харакири. А он мне в ответ: дорогой друг Жора, конечно, я сделаю это для тебя! Так, сеньор Хесус?
— Но. Убедить надо Евгения Викторовича.
— Мне сказать: пойми, Женя, без тебя мир станет чище, и всем будет лучше? Или как убедить?
— Вы есть очень глупый человек, сеньор Георгий Борисович. Средством для убеждения есть гипноз. А я есть сказавший всё, что имел вам сказать, — сеньор Хесус, сохраняя на лице скорбное выражение, покинул их квартиру тем же способом, которым и проник в неё.
— В этом что-то есть. Нужно звонить Сатане, — предложила Ромуальдовна.
— Не нужно, — возразил Сатана. — Я уже здесь.
— Странно. Обычно вы приходите, когда мы занимаемся любовью.
— Это простое совпадение, уважаемая. Дело в том, что вы часто этим занимаетесь, вот потому так и получается. Это я вам не в упрёк, отнюдь! Таким плотным отношениям можно только позавидовать.
— Уважаемый Сатана, неужели нужно именно сейчас обсуждать нашу половую жизнь?
— Что вы, милейшие! Такая необходимость напрочь отсутствует. Давайте лучше кофе попьём, если вы не против. Идёмте на кухню, там заодно и обсудим идею моего уважаемого коллеги Хесуса. Только в этот раз кофе пусть готовит кто-то из вас, мне надоело.
Ромуальдовна распечатала пачку молотого кофе и грязно выругалась.
— Что случилось? — удивился Сатана. — Зачем вы оскверняете свои уста столь неподобающими выражениями?
— Новая пачка, а кофе в ней почти нет! Вот же сволочи, чтоб вам подавиться этим кофе! Мы-то за неё заплатили, как за нормальную. Между прочим, сорт далеко не из самых дешёвых.
— Милая Ромуальдовна, не судите, да не судимы будете.
— Вы точно Сатана, а не…
— От того, что эти слова упоминаются в книге, которую почитатели моего коллеги Хесуса полагают священной, их истинность или ложность отнюдь не меняется. Хотя, если говорить честно, сие изречение — глупость несусветная, ибо подавляющее большинство судимых никогда в жизни никого не судили. Но речь не об этом. Вы только что поименовали сволочами и пожелали подавиться мне, себе и достопочтенному Георгию Борисовичу. Ведь именно мы выпили этот кофе.
— Что за чушь? Я только что распечатала пачку.
— Я же вам говорил, что время относительно. Этот кофе мы выпили в мои прошлые визиты, и вот темпоральный круг замкнулся. Не стоит так переживать. Вы что, купили только одну пачку?
— Нет.
— Тогда открывайте следующую и заваривайте. Ситуация не стоит того, чтобы уделять ей столько внимания. Нам требуется обсудить темы, стократ более важные. Но, я вижу, у вас есть какие-то вопросы ко мне. Давайте начнём с них.
— Давайте, — согласился Жора. — Этот Хесус — тот самый Иисус, из Библии?
— Сложный вопрос. Скажем так, он — прототип того Иисуса. Понимаете, персонаж любой книги несёт на себе отпечаток личности автора. Таким образом, Хесус — не совсем тот Иисус, а я — не совсем тот Сатана. Но в целом речь в Библии ведётся именно о нас.
— Но раз он Бог, он же всемогущий. Почему он сам не прикончит Евгения Викторовича? Из моральных соображений?
— Что ж вы это у него не спросили?
— Да страшно как-то. Бог всё-таки.
— Ну, бояться его не нужно. Хесус — нормальный мужик. Странный немного, но кто из нас совсем без тараканов в голове? Уж точно не я. Нет, соображения морали в таких делах, как это, не то что на последнем месте, а вообще не учитываются. Вот у Хесуса основная часть паствы (фу, какое противное слово!) проживает в Южной Америке. Что там останется, когда по Северной нанесут массированный ядерный удар? Но, увы, даже якобы всемогущий Господь тут бессилен.
— А почему он православных христианами не считает?
— Это уж точно у него надо было спрашивать. Я могу лишь предполагать, что для него среди христиан есть только католики и еретики. Кто поймёт, что творится в голове у бога? Даже психиатру этого не дано. Поставит диагноз «мания величия», на том и успокоится. А суть в ином. У Хесуса идея-фикс построить общество без насилия. Пока ничего не получается.
— Это вы ему мешаете?
— Нет, вы. Не вы лично, а люди в целом. Вы же, с какой стороны ни глянь, форменные скоты. Без насилия — никак.
— Мы, значит, скоты? — обиделась Ромуальдовна. — А вы тогда кто?
— А мы — такие же люди, как вы, только с дополнительными возможностями. Вон, на милейшего Евгения Викторовича посмотрите, тоже бог, и хотите сказать, что его идеи не скотские? Хесус на его фоне выглядит вообще идеальным Богом. Ну, о себе я, с вашего позволения, говорить не буду, из соображений скромности. А вот и кофе готов!
Все трое налили себе напиток, закурили и перешли к делу.
— Он предложил воспользоваться гипнозом, — сообщила Ромуальдовна.
— Хорошая мысль, — одобрил Сатана. — С этого и надо было начинать. У Хесуса в мозгах кое-что есть и помимо дурацких и неисполнимых навязчивых идей. Да, не зря говорят, что евреи умные.
— Разве православный Бог — еврей? — неимоверно удивилась женщина.
— Читайте Библию, — тяжко вздохнул Сатана. — Там всё написано.
— Но ведь православные ненавидят евреев.
— Далеко не все, уважаемая Ромуальдовна. И вообще, Бог есть любовь, а от любви до ненависти один шаг, или около того. Как, впрочем, и обратно. Кстати, вот вам и ответ, почему достопочтенный Хесус не признаёт православных настоящими христианами. Правда, католики, следует отметить, к евреям тоже относятся не очень, но пути Господни неисповедимы, и нам с вами до них ни малейшего дела нет. У нас свои пути.
— А почему вы насчёт гипноза не сообразили? — поинтересовался Жора.
— Потому что гипноз применяют коллективисты. Для меня же и моих сторонников насильственный гипноз — это нарушение неотъемлемых прав личности. Вот и не пришло мне в голову это решение.