Вдруг неведомо откуда перед ним выскочил слэтт очень маленького роста, едва до плеча Гудлейву. Это был подросток лет тринадцати, но в руке у него был меч. Вертясь в гуще схватки и видя вокруг себя одних фьяллей, Гейр искал Асварда. Он ясно слышал голос дядьки, зовущий на помощь. Разве мог он усидеть на месте, когда идет бой, когда Асварду нужна его помощь! Гейр любил своего дядьку, хотя тот нередко над ним посмеивался, и очень боялся, что уже не успеет ему помочь. Да где же он? Ни дядьки, ни других слэттов из дружины Скельвира или хотя бы Халля Торгового Гейр не видел.
Перед ним оказался какой-то длиннорукий фьялль, рубящий мечом направо и налево и что-то орущий во все горло. Зайдя сбоку, Гейр ударил Гудлейва по бедру. Ощутив жгучую боль, на полуслове прервав стих, Боевой Скальд обернулся и рубанул с размаху, неуспев даже удивиться, что противник так мал ростом. Он снес бы голову врагу, если бы она там была. Меч со свистом пролетел над головой Гейра. Подросток замахнулся своим клинком, но вдруг дернулся вперед, изо рта его рванулся поток пенящейся алой крови, а из груди выскочило железное жало.
— Что ты замолк, Боевой Скальд? — окликнул Гудлейва знакомый голос Ормкеля. Ярл выдернул копье из тела Гейра, и оно соскользнуло на землю. — Это еще не последний! Смотри, их еще полсотни!
— Да где же? — Гудлейв обернулся. Из темноты слышался топот бегущих ног и стоны. На земле тут и там лежали тела убитых, но битва кончилась так же мгновенно, как и началась.
— Они бегут! Бегут! — кричал где-то рядом Торкель Копыто. — Бегут, вы слышите! Мы их прогнали!
— Слышу, слышу! — раздраженно отвечал ему Асвард, пытаясь прижать разрезанный рукав к локтю,чтобы немного задержать кровь. Перевязаться ему было нечем, голова уже кружилась. Не в первый раз будучи раненным, он понимал, что в горячке боя потерял много крови и скоро может упасть без памяти. А этого было никак нельзя делать. Сквозь крики и звон оружия ему послышался крик Гейра, и Асвард должен был непременно найти племянника.
— Гейр! Гейр! Да где же ты? — кричал он в темноту, напрасно прищуривая свои знаменитые глаза. — Отзовись! Я не буду тебя бранить, клянусь Одноглазым! Ты ранен? Где ты?
Но было темно, свет костров разом опал, и только вдали, возле места ночлега, можно было рассмотреть красно-багровое свечение углей. Кто-то нес сюда факел, на темном берегу стонали раненые. На площадке битвы двигались темные фигуры, склонялись, звали, поднимали. Асвард помнил, что здесь могут оказаться и фьялли, но это его уже не занимало. Где же Гейр?
— А где хёльд? Вы его видели? — говорили вокругнего. — Я тоже видел, пока он дрался, а потом? Он ранен, он где-то здесь. Вон того поднимите! Вон, вон его щит! Смотри… Это уже два щита, только от них немного проку. Да где же он сам?
Асвард шел по полю, переворачивая тела, отыскивая Гейра. Под ноги ему попался покореженный шлем. Оттолкнув его ногой, Асвард вдруг заметил знакомые очертания лежащего тела.
— Хёльд здесь! — крикнул он и кинулся на колени возле тела. Пальцы его сразу наткнулись на что-то густое и липкое, задели твердый осколок. Содрогнувшись, Асвард отдернул руки. Мгновенно его пронзило сознание, что хельду уже не поможешь. Полусогнутые грубые пальцы, тридцать лет державшие оружие, уже коченели.
К Асварду подбежали с факелами, и желтый отблеск упал на лежащее тело. Длинной стальной лентой на мху возле тела блестел клинок меча. На его рукояти была сомкнута кисть руки, отрубленная на самом запястье. Это к ней в темноте прикоснулся Асвард.
— Да может, он еще жив! Скорее, давайте!
Скельвира перевернули, разрезали доспех. Он был еще жив, но искра жизни тлела еле-еле. Оборвав подол рубахи, Оттар умело перевязал хёльду отрубленную руку, чтобы он не истек кровью. Других ран не было видно, в темноте трудно было разобрать, что со Скельвиром.
Асвард вытер пальцы о мох, потом о кожаные штаны, но они оставались липкими. Поднявшись с колен, он пошел по площадке. Надо найти пару целых щитов, чтобы отнести хельда на корабль. Видно, Халлю Торговому придется продолжать путешествие на Квартинг без них. Если купцы вообще поплывут дальше. Их дружина тоже потеряла немало.
Берег снова осветился голубовато-серым призрачным светом. Аевард поднял голову, удивляясь, через какое облако луна светит так странно. И вместо луны его глазам представились четыре огонька над темной водой. Четыре синие звезды плясали во тьме, рассыпая искры, и теперь ко всевозможным оттенкам синего примешались кроваво-красные отблески. Духи четырех колдунов напились крови и праздновали удачную ночь.
Асвард остановился, не сводя с них глаз. Разом, словно проснувшись, он понял всю нелепость, невозможность происшедшего. Откуда на берегу взялось целое войско, если сначала он видел с вершины Хатта не больше двух десятков человек? Почему они напали друг на друга? И как дружина слэттов, имея двадцать пять человек, не считая Гейра, выстояла и обратила в бегство сотню фьяллей? Да не было ли все это злобным наваждением?
Опустив голову, Асвард посмотрел на свои руки. Кровь уже подсохла, но это была настоящая кровь, и боль в раненой руке была настоящей.
А у ног его лежало маленькое тело, повернув к небу кудрявый затылок. На спине его чернело широкое кровавое пятно. Асвард молчал, глядя на него. Он не сразу сумел понять, что случилось. Совсем не это он искал. Освещенное призрачным синим светом, тело лежало перед ним с несомненной неподвижностью смерти. В нем не было дыхания жизни, это был мертвый предмет, по нелепой случайности имеющий форму человеческого тела. Тела его племянника Гейра, единственного сына оставшейся дома сестры. И это не было наваждением.
Часть первая
ПЕСНЯ В КУРГАНЕ
Ингитора вышла из кладовки и сразу услышала на дворе шум возбужденных голосов.
— Да где же хозяйка! — Перед свинарником стояла жена одного из хирдманов, Гудруна, держа на весу корыто. Завидев хозяйскую дочь, женщина шагнула к ней, продолжая говорить на ходу. — Флинна, хоть ты уйми ее! Старая ведьма совсем обезумела! Она опять говорит, что видит духов, и даже дух Гейра! Вели ей замолчать, Асгерда уже плачет!