Китайцы, почувствовав себя "в силе", перестали стесняться и в выражениях. "В мире живёт 2,7 миллиарда человек, в результате ядерной войны погибнет треть, может, немного больше, ну, пусть половина, но империализм будет выкорчеван и весь мир станет социалистическим…" Это красноречивый товарищ Мао так вещал. У слушавших его вытягивались лица. А Мао, продекламировав парочку поэм собственного сочинения и заключив декламацию какой-нибудь мудрой китайской поговоркой, шёл дальше.
"Как вы думаете, – с безмятежным видом обращался он к членам советской делегации, – где мы построим новую столицу освобождённого человечества (тем самым давалось понять, что Москвы-то после ядерной войны не будет)..? Мы вот думаем, что нужно насыпать в Тихом океане остров и построить столицу там."
Обходиться полумерами и тянуть резину у СССР получалось всё хуже. Китайцы в самом буквальном смысле садились на голову. Товарища Мао обуревали всё новые идеи. После запуска первого спутника он начал требовать кроме атомных ещё и ракетные технологии. Хрущёв попытался отделаться поставкой двух ракет Р-2, но уже заранее было ясно, что китайцы этим не удовлетворятся. Так оно и вышло, Мао заявил, что ему нужны ракеты, при помощи которых можно запускать спутники ("и не в два кило весом, не такие куриные яйца, которые запускают американцы!"). Китайцы пошли ещё дальше, теперь они хотели, чтобы СССР построил для них ядерный подводный флот. Количество? Китайцы с числами находятся не в тех же отношениях, что остальное человечество. Китай потребовал (!), чтобы СССР "помог" создать ему флот в "две, три сотни ядерных подлодок".
Со всем этим безобразием следовало что-то делать.
И делать быстро, так как китайцы начали лезть туда, куда лезть не рекомендуется. В дела внутренние. Они, скажем, начали оказывать повышенные знаки внимания товарищу Молотову, всячески того выделяя, что не могло понравиться остальным членам Президиума, да и сам Молотов тоже был этому вряд ли рад. Они полезли и в дела внешние. Китай через голову главного "спонсора мира", СССР, предложил Насеру послать в Египет двести пятьдесят тысяч "китайских добровольцев". Насер отказался не так из благоразумия, как по той причине, что ему нужно было оружие, много оружия, а китайцы кроме "добровольцев" могли предложить ему разве что только много же винтовок.
Ну и вот, на гребне всех этих бурных событий в июне 1959 года в Кремле зазвонил телефон правительственной связи. Трубку поднял Хрущёв. Звонил ему возглавлявший Министерство Среднего Машиностроения Ефим Павлович Славский.
"Согласно полученным ранее инструкциям и следуя букве и духу советско-китайского соглашения о дружбе и сотрудничестве от 1957 года, мы подготовили к отправке прототип ядерного взрывного устройства. Китайская сторона нас торопит" – сказал Славский.
"Какие будут распоряжения, товарищ Хрущёв?"
Орёл и дракон – 17
Какие тут могли быть распоряжения? Хрущёв вывернул руль и нажал на тормоза обеими ногами так, что государственная машина пошла юзом.
20 июня 1959 года (эту дату следует помнить всем, кто пытается разобраться не в так чтобы уж очень сложных взаимоотношениях России и Китая) Пекин был официально уведомлен о том, что советская сторона находит нецелесообразной и по меньшей мере несвоевременной поставку Китаю прототипа "изделия".
Китай воспринял это в высшей степени адекватно и трезво, расценив произошедшее не как "нарушение советско-китайского соглашения о сотрудничестве в области обороны от 15 октября 1957 года", а как "разрыв". И это действительно был разрыв.
Разрыв фактический, а не формальный, случившийся примерно двумя с половиной месяцами позже во время государственного визита Хрущёва в Пекин, начавшегося 30 сентября 1959 года.
Цель визита, что бы ни утверждалось задним числом, сводилась именно к этому, к разрыву. СССР нужно было раз и навсегда "решить вопрос", причём решить его таким образом, чтобы возврата к прежнему положению не было. Во время визита "игре" был положен конец, стороны "сняли маски".
В Пекине Хрущёв вёл себя так, как на государственном уровне люди себя не ведут и говорил вещи, которые на государственном уровне опять же не говорятся.
Хрущёв делал всё, чтобы спровоцировать китайцев на ответ, Хрущёв "скандалил". "Бил посуду."
Китайская сторона со своей стороны пыталась "не поддаваться на провокации", ибо для неё намерения Хрущёва были прозрачны и разрыв отношений китайским интересам не соответствовал ни в малейшей степени. Ещё бы! Из двух игроков в паре Россия-Китай китайцы извлекали пользу гораздо большую, чем русские. И дело далеко не только в "технологиях", гораздо ценнее был политический капитал, который китайцы рачительно копили на протяжении 50-х, причём умудрялись делать это, вроде бы идя в фарватере Кремля. Пример: Мао (получив за это вполне определённые и весомые экономические, военные и иные преференции от СССР) демонстративно поддержал "на международной арене" СССР в его конфликте с Югославией и вроде бы тем самым Москве "потрафил", но в реальности (а в политике только реальность и имеет значение) Китай таким образом устранил со своей дороги конкурента, претендовавшего на лидерство в Движении Неприсоединения. Повыше я описывал, как Китай очень ловко заставил Индию апеллировать о помощи к "империалистам", к США и тем самым дискредитировал её в глазах всё тех же "неприсоединенцев", так вот в качестве первого опыта (первой "кошки") на этой стезе Китаю послужила Югославия.