– Ах. Не травите душу, Булыгин, – взмолился Ширский, – курица и бифштексы это тема табу!
Ладно! – согласился Булыгин, – про еду не буду, буду только про секс…
Вобщем, пришли мы ко мне домой, в сорок седьмую мою квартирку, значит пришли.
Снимаю я снее этак плащик, а сам думаю – не надо тянуть, надо сразу брать, а уже потом, когда первая страсть уляжется, можно и все нежности – типа ванна, джакузи, сигаретка и кофе в постель, Мик Джаггер из стереосистемы и все такое прочее…
Вобщем, снимаю с нее плащик, а сам ее за титечки, за титечки. А она уже и дышит прерывисто и бормочет всякую обычную для таких случаев чепуху, типа – мол. Что вы делаете, да что вы такое позволяете, а сама не вырывается, сама об меня только трется и дышит часто-часто…
Ну, вобщем, первый раз я ее отымел прямо в прихожей на ее же пальто… А она, как оголодалая…
– Ассалям алейкум, уважаемые, – прервал кто-то Булыгинский рассказ.
Стальная дверь трансформаторной будки со скрипом отворилась и в проеме показался какой-то восточный мужчина с полным ртом золотых улыбчивых зубов.
– Что вы тут делаете, люди хорошие?
– Ступай отсюда, басурманин! – сделав недовольное лицо, сказал Становой, – это наша будка, мы ее давно уже заняли, и участковый мурза в курсе…
– Да что ты суетишься, уважаемый, – успокоил Станового восточный улыбчивый человек, – никто тебя из будки выселять не собирается, я наоборот вам сигарет и денег дам, вы мне скажите, где теперь Булыгин-Мостовой из сорок седьмой квартиры живет?
– Ты сигарет наперед дай, мы тебе тогда и скажем, – с максимальной серьезностью сказал Ширский.
Человек протянул ему пачку Мальборо.
– Этого мало, – сказал Ширский.
Человек порылся в карманах халата и показал еще две пачки Мальборо. Показал, но не дал.
– Дай сигареты, я скажу! – воскликнул Становой.
– Нет, ты уж мне дай, я сам скажу, – не выдержал Булыгин, поднимаясь с матрасов.
Две пачки Мальборо перешли к нему в руки.
– Ну, говори теперь! – сказал восточный человек.
– Ну я – Булыгин, а что? – вызывающе выпятив грудь, сказал Булыгин.
Возникла пауза.
Доценты и писатели вопрошающе глядели на восточного человека с рандолевыми фиксами.
Восточный человек присел на корточки, развязал свой рюкзачок, молча достал оттуда бутылку коньяка с довоенной наклейкой "Дербент" и откупорив, сказал, – Пророк не велел пить вина на земле, и тогда нашелся один правоверный, который стал залезать на дерево и пить сидя на суку, потому как про то, что нельзя пить на дереве, Пророк ничего не говорил…
Пустили бутылку по кругу.
Закурили свежераспечатанное Мальборо…
– А кто теперь в твоей сорок седьмой квартире живет? – спросил восточный человек.
– А бывший шофер и осветитель с того самого телеканала Магомед Талбоев живет, причем вместе с телеведущей Марианночкой сожительствует… … …
2.
Катюшу поместили в двух комнатах женской половины дома.
А Лиду и Милу назначили к ней в служанки.
– За что мне такие почести? – попыталась она выяснить у старшей жены.
Но та ничего объяснять не стала.
Пришлось принять статус без объяснений.
Разве худо?
Месяц ехала на нарах в скотских условиях, а тут попала в рай – кругом ковры, домашние сады с бассейнами и павлинами, питание – на убой, все свежее – курочка, мясо, плов, фрукты – любые!
Разоделась в шелковые шароварчики, да в бархатные топики.
По-восточному.
С Милкой и Лидией – Катюше было нескучно.
Но старшая жена строго следила за тем, чтобы равенства между бывшими товарками не было. Катюша – госпожа, а Лида с Милой – ее служанки. Поэтому, есть вместе – нельзя, купаться вместе в бассейне – тоже нельзя… Можно только почтительно разговаривать с госпожой, если та позволит…
Катюша попросила, чтобы ее показали акушеру-гинекологу…
К ней привезли сразу троих…
И аппарат УЗИ привезли, и кресло, и все что надо для анализов, вместе с компьютером.
Посмотрела на экране, как бьется сердце ее маленького.
Подтвердили то, что ей говорили еще в Москве, еще до событий, что мальчик у нее.
И скоро уже рожать…
– А кто наш хозяин? – украдкой, шепотом спросила Катюша у Лиды.
– Говорят, что некий Ходжахмет Ходжаев, – отвечала Лида, – а еще говорят, что он твой, то есть ваш муж…
– Но я ведь замужем, – возмутилась Катюша.
– Для них это неважно, – пожав плечиками, отвечала Лида, – на кухне служанки говорят, что ты, то есть вы, будете скоро старшей женой…