– Значит, ты, Узбек, ты служил у Алексея Петровича Старцева шофером… – не то с вопросительной, не то с утвердительной интонацией при этом глядя куда-то в пол и перебирая свои вечные четки, повторил Ходжахмет.
– Да, господин, я служил у Алексея Петровича, то есть у генерала, служил я, – закивал Саша.
– А скажи, Узбек, – не глядя на Сашу, продолжил Ходжахмет, – скажи, разговаривал ли ты с госпожой, когда возил ее?
– С Ларисой Александровной? – переспросил Саша.
– Да, с Ларисой Александровной.
– Случалось мы и разговаривали, – как можно естественнее ответил Саша, – бывало генерал меня на целый день жене отдавал – съездить туда-сюда, а на Рублевском шоссе пробки огромные, бывало в этих пробках настоишься по часу, а то и по два, вот и разговаривали мы с ней бывало.
– И о чем же вы разговаривали? – тихо спросил Ходжахмет.
– О разном, – пожал плечами Саша, – о разном разговаривали.
– Ну, а о себе, что жена генерала рассказывала? – настойчиво выпытывал Ходжахмет.
– Рассказывала, что сама она из Ульяновска, что с мужем познакомилась после того, как брат ее с афганской войны не вернулся, что фронтовой дружок брата приехал к ним с матерью в Ульяновск проведать их, да и влюбился и женился на сестре дружка своего боевого…
Ходжахмет напряженно улыбался в бороду и его темно-коричневые сильные пальцы нервно перебирали четки.
– А брата убили что-ли? – спросил Ходжахмет.
– Нет, вроде как без вести пропал.
– В плен к нашим? – спросил Ходжахмет.
– Я не знаю, – ответил Саша.
– И она, то есть Лариса Старцева, она про брата что то знала? Про его судьбу?
– Не знаю, мы об этом не говорили, – ответил Саша.
– Скажи, Узбек, а они с генералом мирно жили, не ссорились? Не обижал Старцев Ларису Александровну?
– Нет, вроде как не обижал, – удивленно ответил Саша, – они всегда как два голубка, Лёшенька, Ларисонька, звонили друг-дружке непрерывно по мобильному, все целовались, как молодые.
– А детей у них не было?
– Нет. Детей вот не было, – ответил Саша и добавил потом, – у генерала после ранения проблемы какие-то со здоровьем были.
Вобщем, душевно так поговорили они – Саша с Ходжахметом.
Потом тот на Сашину личную жизнь разговор резко перевел, спросил – не женат ли тот сам? Где родственники живут, где воевал, что повидал?
Здесь Саша все по заученной легенде выдал.
Не женат. Не участвовал. Не был. Не имел. Не привлекался.
– А как же ты, полу-грамотный прапорщик, барбос ты этакий, как же ты на старо-английском языке пьесу Шекспира написал? – в конце беседы спросил Ходжахмет.
– Не знаю, ваше превосходительство, – растерянно ответил Саша, – само как то получилось. …
После этой беседы Ходжахмета с Сашей – во дворце Правителя произошли еще три беседы…
Одна – сразу после того, как Саша вышел от Хозяина – состоялась между Ходжахметом и Алжирцем.
Другая – между Алжирцем и Сашей, когда Алжирец вышел от Ходжахмета.
А потом и между главными персонажами – Сашей и Ходжахметом… ….
– Будешь пока у меня шофером служить, – сказал Саше Ходжахмет.
Саша безмолвно склонил голову в знак самой почтительной покорности. И руку не позабыл к левой стороне груди прижать при этом.
– Будь по твоему, Повелитель, – вымолвил он.
– Иди в гараж, там бери любую машину, и сегодня будешь весь день жену мою возить, – сказал Ходжахмет, – куда она скажет, на базар, по магазинам, куда ей надо, туда и отвезешь, а то засиделась она у меня дома, заскучала-бедняжка. …
3.
В Резервной Ставке, тем временем, настал момент временного двоевластия.
И Данилова грызла теперь досада.
Растяпы Гречушников и Долгов не убили Старцева сразу, как хотел того Данилов, а захотели, чтобы все было по правилам, чтобы расстрелять только после голосования, чтобы когда все генералы ставки обсудят предъявленную ему "черную метку" и своим большинством вынесут вердикт "повинен смерти", и только тогда поставить Командующего к стенке… Эх, всегда все заговоры рушатся только по причине нерешительности исполнителей.
Всегда.
Вот Долгов с Гречушниковым стали медлить, вместо того, чтобы сразу – бац – и дело с концом, а они решили сперва арестовать Командующего, посадить его в камеру до голосования… И вот – дотянули в своей нерешительности до того, что верные Старцеву Ерохин, Грабец и Мельников уволокли Старцева из-под стражи, что завязалась потом перестрелка, в которой погибли генералы Гречушников, Мижулин и Луговской…