И только на второй день после атаки пришельцев. Командир объявил в отсеках по громкоговорящей …
ТЕ-ЛЕ-ПОР-ТА-ЦИ-Я
Телепортация, сынки, это мгновенное перемещение живых объектов, то биш людей, из точки в точку, сопровождаемое дематериализацией человека на исходном рубеже с одновременной его материализацией в конечных координатах.
Командир перевел дух.
Во-загнул, – восхищенно выдохнул второй помощник.
И более того, скажу вам, сынки, именно от этого погиб Курск…
Именно от этого!
То есть, они напали на нашу лодку?
Именно! …
3.
Ходжахмет проверял лагерь, где велась ускоренная подготовка террористов-телепортантов.
Сегодня тренировки проводились на специальном стенде-тренажере, полностью воспроизводящем внутренний интерьер большой атомной подводной лодки "шестьсот двадцать седьмого проекта – класса Новороссийск".
Ходжахмет наблюдал за действием курсантов.
Он сидел перед горкой из двенадцати телевизоров и пил кофе. Телевизоры были соединены с камерами, расставленными в отсеках учебного муляжа. И Ходжахмету было отлично видно, что происходит там внутри.
– Нашим ученым не так то просто дается каждый сеанс обнаружения и настройки, – сказал Ходжахмет начальнику лагеря, – поэтому, каждая телепортация должна бить наверняка. Ведь в пересчете на энергозатраты, одна такая телепортация обходится нам по цене, сопоставимой со стоимостью такой вот подлодки. Понимаешь?
Ходжахмет поглядел на начальника лагеря.
Когда-то давно они вместе с ним обучали девушек – смертниц работе со взрывчаткой.
Давно это было. Тогда позывным начальника лагеря была кличка Москит.
– Знаешь, Москит, когда я еще работал в Пакистане, – снова начал Ходжахмет, – мы обучали новобранцев стрелять из американского ПЗРК типа "Стингер". Это были очень дорогостоящие ракеты. Один пуск такого "Стингера" стоил как два твоих лимузина "мерседес". Так вот. В горах, если стрелок-оператор промахивался и не попадал в русский самолет или вертолет, командир отряда отрубал незадачливому мазиле руку, а то и вовсе убивал его.
Ходжахмет с выражением поглядел на начальника лагеря.
Москит сглотнул слюну, отвел взгляд и приложив руку к груди, сказал, – - Давай посмотрим, как мои курсанты освоили работу по захвату подводной лодки и ее уничтожению.
Ходжахмет кивнул, – давайте начинать.
Начальник лагеря щелкнул пальцами, давая знак своим подчиненным.
Ходжахмет откинулся в кресле и весь теперь обратился к горке из двенадцати телевизоров.
На верхних четырех экранах с разных сторон был показан один отсек корабля, в котором были достаточно точно воспроизведены все детали и механизмы настоящей боевой лодки.
На подвесных койках здесь лежали пятеро матросов отдыхающей смены. Пятеро других возились возле талей, на которых была подвешена обмазанная солидолом зеленая торпеда.
Трое моряков – сидели у какого то рабочего столика, рассматривая какие-то схемы или чертежи.
– Хоп!
Щелчок…
Пятеро курсантов с ножами и пистолетами в руках через специальные желоба падают прямо в центр отсека.
Это падение имитирует тот самый момент материализации телепортантов в отсеке.
Хоп!
Начинается резня.
Все боевое.
Все по-настоящему.
Роли моряков, или как здесь их называют – мешков – играют рабы-смертники, набранные из числа непригодных к общественно-полезным работам.
Минута – и отсек захвачен.
Теперь телепортанты должны установить мину на боевом заряде у самой мощной торпеды и взорвать ее…
Так было на Курске.
Именно так было на Курске, когда они еще только впервые с Пакистанцем отрабатывали схему таких атак.
– Все закончено, господин, – сказал Москит, выжидающе глядя на Ходжахмета.
– Все? – переспросил Ходжахмет, – так быстро?
– Да, мы уложились в шестьдесят секунд, перерезали всю команду в отсеке и подорвали корабль, – ответил Москит.
– Но все ли вы предусмотрели? – пытливо взглянув в глаза Москита, спросил Ходжахмет.
– Да, хозяин, – ответил Москит, прижимая руку к левой стороне груди.
– А мне кажется, что не все, – сказал Ходжахмет и подал знак Алжирцу, стоявшему у него за спиной.
– Давайте повторим этот эпизод, – сказал Ходжахмет, – только в качестве моряков, вместо тех баранов, вместо тех мешков, которых резали ваши курсанты, теперь будут люди нашего уважаемого Алжирца…
Москит как то мгновенно спал с лица.
– Давайте, давайте начинать вторую попытку, – сказал Ходжахмет.
Алжирец отдал распоряжение своим людям, и девятеро мужчин, одетых в рабочие робы моряков-подводников полезли в отсек, занимая места на койках и возле торпед.
– Мои люди готовы, – сказал Алжирец.
– Хорошо, – кивнул Ходжахмет, – теперь вы запускайте своих людей, – сказал он обращаясь к Москиту.
Весь бледный, словно какие-то вампиры только что отсосали всю его кровь, Москит дал команду.
– Хоп!
Щелчок, и пятеро курсантов-террористов скатились по желобам в учебный отсек.
Снова завязалась схватка.
Но теперь в ход пошли и пистолеты.
Бах-бах!
Вот уже один курсант-террорист убит, вот второй…
Моряки дают курсантам мощный отпор.
Вот еще один террорист поник, упав на стальную палубу.
– Ваши люди не выполнили задания, Москит, – подытожил Ходжахмет, – ваши люди оказались дерьмом. Дерьмом, как и вся ваша школа.
– Но Ходжахмет! – взмолился начальник лагеря, – но ведь простые матросы не могут быть чемпионами по боевым искусствам, как люди твоего Алжирца!
– Могут, – отрезал Ходжахмет, – ты недооцениваешь русских, ты совершил преступление и будешь наказан. …
Москит с завязанными за спиной руками и с завязанными глазами стоял на коленях возле стены на заднем дворе.
– Знаешь, почему мы можем проиграть наше дело? – спросил стоящий рядом с ним Ходжахмет.
– Прости, прости, Ходжахмет, умоляю тебя, прости, дай мне самому отправиться на следующую телепортацию, я захвачу американский авианосец, я обещаю тебе, – завывал Москит, пытаясь подползти к ноге Ходжахмета, чтобы облобызать ее.
– Нет, ты скажи, ты знаешь, почему мы можем проиграть наше дело?
– Прости, дай мне шанс оправдаться!
– Нет, – сказал Ходжахмет и сделал кивок Алжирцу. …
Командир лодки К-653 "Краснодар" отдал приказ подвсплыть, и выпустив антенну, связаться с Резервной Ставкой.
О нападении террористов необходимо было немедленно доложить.
– Надо вжарить по Мадриду что ли? – сказал в задумчивости генерал Долгов.
– Правильно, – согласился Данилов, – передайте командиру К-653. чтобы ударил по Мадриду.
Глава 2.
1.
Кормили на строительстве минарета очень плохо. Баринов совсем уж отощал.
Земляные работы на стройплощадке сменились сперва на бетонные, потом на плотнические, арматурные, сварные, снова бетонные и наконец – на каменщицкие.
Теперь Баринов освоил профессию каменщика третьего разряда и работал подручным у своего бригадира – молдаванина Василия Кодряну. Когда припекало солнышко и на Невский выкатывало большое количество рикш со знатными баями и паланкинов с женами знатных баев, молдаване посылали Баринова просить милостыню. Посылали его как самого бесполезного в строительном процессе – все равно от него проку мало – кирпич класть красиво не научился, раствор подавать – сноровки большой не имеет – так… Держали его из жалости. Выгнать – пропадет ведь. Кому нужен бывший литературный критик?
А вот разжалобить какую-нибудь дамочку в паланкине, или толстого бая, едущего на рикше на базар на Сенную или в Интернет-чайхану на беседу с уважаемыми друзьями – на это Баринов как раз годился.
Для потехи его выряжали в жилет и галстук на голое тело, на голову ему надевали шляпу – а ля артист Боярский в лучшие его дни, и отправляли на угол Невского и Канала Грибоедова. Молдаване ему еще и дощечку дали, чтобы он обращение написал жалостливое.