-ЧТО?! – Антон сбросил с себя ладонь дипломата. – Ты рехнулся? Этого быть не может!
-Сталин закручивает гайки, - покачал головой Вебер, - притом так искусно, что скоро от верхушки военного командования не останется и генерала. Это безумие, оно не поддаётся логике! Маршал Тухачевский обвинён в госизмене и попытке свержения власти. Будто есть связи с Вермахтом и он вражеский агент. Любой, кто так или иначе, был в хороших отношениях с маршалом заключён под стражу. Ноздрёв попал под раздачу, более того, всех разведчиков, учившихся под его командованием, шерстят, пытают чекисты. Тебя считают предателем, посланным для обеспечения связи с Тухачевским, а также дезинформации Кремлю.
-Не верю… это какая-то выдумка… наши власти не могли так поступить!
-К сожалению, вожди во всём мире одинаковые, независимо от того, кто они – монархи, нацисты или коммунисты. Сталин опасается потерять место в Кремле и наносит превентивный удар. И это только начало, начались массовые аресты обычных гражданских. Теперь ляпнешь не то соседу, или посмотришь не так, сразу заберут в НКВД. Это безумие, начинать чистки среди своих, когда настоящий враг наращивает мощь тут, в Германии.
Антон молча присел на траву, пытаясь унять дрожь в коленях. Он терял почву под ногами во всех смыслах этого выражения. Желудок скручивало, тошнота подступала к горлу.
-Я бы всё равно не сумел передать информацию, - продолжал добивать Вебер. – Мой контакт в СССР потерян, скорее всего взят под стражу. Будет чудо, если ему удалось сбежать. Так что моё имя наверняка известно чекистам. Путь в Советский Союз закрыт навсегда. Здесь меня не достанут, не станут же связываться с Абвером, признаваться в шпионаже.
-Кто-то настучал в разведку о том, что сюда послан я, - покачал головой Звягин. – Они не знают имя, но рыщут как ищейки.
-И что? В Абвере это обычная практика! Их дело предотвратить проникновение вражеских агентов, даже, если они не знают, есть ли шпионы вообще. Нет, Антон, тебе не грозит раскрытие. Советские власти не станут рисковать, называя имя немцам. Либо Берлин не знает о тебе и тут же заключит под стражу, либо наоборот ты сотрудничаешь с Гитлером. Но мой совет – немедленно покинь Германию. Есть связи в Швейцарии, дружище. Только скажи и через сутки будешь наслаждаться видом Альп в нейтральной стране…
-Нет! Я буду продолжать свою миссию! Пусть считают предателем. Ты знаешь, что стоит на кону, Отто. Если немцы получат такое оружие, всему конец. Они завоюют мир. Я должен защитить свой народ, Родину! Диктаторы приходят и уходят, чёрт с ним со Сталиным, но миллионы людей не должны стать рабами Рейха!
-Рад, что ты не сдаёшься!
Отто подал руку Антону и помог подняться.
-Постараюсь узнать о Ноздрёве, - сказал дипломат. – Такого скотства я ещё не видел – это человек искренней честности, настоящий патриот. Он не должен покрыться коростой в тюрьме!
-Рано или поздно они за всё ответят, - сплюнул Звягин. – Не может быть иначе! Справедливость восторжествует!
Интерлюдия 2
Звонок прервал рассказ Антона, выпившего стакан содовой, чтобы облегчить голосовые связки. Виктор подошёл к окну, разглядывая как детвора развлекается в песочнице. Катя позвонила раньше времени.
-Уверен, что это удобно? – спросила она. – Чужая квартира ведь!
-Ну я бы так не сказал, - хмыкнул Правдоруб. – Я здесь пару дней всего, а кажется живу с рождения. Да и потом это же мой троюродный братец! Мы редко видимся, но очень сдружились. Правда зазнаётся иногда, считает себя умнее всех…
Звягин красноречиво кашлянул и погрозил кулаком.
-Ладно, ладно, тогда я куплю тортик, окей? – сказала Катя. – А то неохота тащиться в гости с пустыми руками! Шоколадный взять? Или со взбитыми сливками? «Птичье молоко»?
-Блин, Кать, хорош! – рассмеялся Виктор. – Ты же не на приём к принцу датскому идёшь! Тем более сейчас все торты одинаковые, задолбали со своим пальмовым маслом…
Они ещё пару минут поворковали, обсуждая предстоящий вечер. Виктор сбросил звонок и облегчённо вздохнул, словно только что занёс на второй этаж шкаф.
-Всегда такая, - сказал он, присаживаясь за стол. – Переживает по любому поводу. Особенно любит произвести впечатление на незнакомых людей. Да и вообще добрая, вежливая, никому и слова не скажет матерного… ну если мне, когда я доведу.
-Если что, я люблю с варёной сгущёнкой пирог, - усмехнулся Звягин. – Сам готовлю, в своё время работал в кондитерской, когда Перестройка начиналась…