— Семь, но мой опыт не имеет никакого значения! — вскрикнул инженер. — Поймите, эта технология вне нашего понимания! Даже в двадцать первом веке никто не разгадает, как работает этот корабль!
Штурмбаннфюрер сжал кулаки. Подошёл к окну, за которым виднелся тёмный лес. Вершины Альпийских гор поднимались над деревьями, белые, заострённые, словно посыпанные сахарной пудрой конфеты. Почти все на базе работали под землёй и редко дышали свежим воздухом.
— Провели новые анализы материала, из которого отлит корабль? — спросил Рихтер.
— Химики в лаборатории занимаются этим двадцать четыре часа в сутки, — затараторил Лэнг. — Пока что обнаружили элементы, не входящие в основную таблицу Менделеева. Металл эластичен, твёрд, и в то же время лёгок как фольга. Поразительный сплав, если бы мы узнали, как его создавать… наши самолёты и танки стали бы непобедимыми!
— Серьёзно? — Рихтер резко повернулся на каблуках. — Спасибо, Лэнг, вы открыли мне глаза! По-вашему, я привёз корабль сюда лишь для того, чтобы вы разевали рты от удивления? Здесь работают лучшие учёные умы Рейха, а никто, повторяю, никто даже близко не подошёл к тайне полёта этой штуковины!
— Прошла только неделя! — взмолился инженер.
— В таком случае, приложите все усилия!
Рихтер присел в кресло, расположенное по другую сторону стола, заваленного бумагами. Кабинет штурмбанфюрера напоминал небольшую каморку, где едва помещались стол с мебелью, а также шкафы с папками. Портрет Гитлера над дверью завершал картину. В глазах фюрера светилось торжество, явно фотографию сделали после его победы на выборах.
— Рейх рассчитывает на вас, — сказал Рихтер. — Наш великий вождь мечтает о том, что когда-нибудь разработки помогут Германии встать во главе мира. А вы неспособны разработать простейшую концепцию, благодаря которой возможен полёт в космос.
— Это к Вернеру фон Брауну, — ответил Лэнг. — Его отдел занимается разработкой ракет, а не мой.
Инженер осёкся от своей дерзости. Вновь стал похож на хорька: щуплый, худой очкарик в белом халате, с мерзкой козлиной бородкой. Лэнг протёр платочком мокрое лицо. Жалкое подобие уважаемого учёного.
А ведь Рихтер не презирал творцов науки. Сам когда-то лелеял надежду заняться учёной деятельностью, изучал физику в английском колледже. Но мировая война заставила переменить планы. Отец Рихтера, богатый немецкий аристократ, оказался разочарован, когда его шестнадцатилетний сын убежал воевать на фронт.
Спустя два года, наполненными жаром сражений, ранениями и жуткими картинами газовых атак, Рихтер навсегда связал жизнь с воинской карьерой. Он считал, что лишь там сможет помочь родине вырваться из того дерьма, в которое его ввели император Вильгельм, революция и победившая Антанта.
— Барон фон Браун сейчас занят установкой ракетных двигателей на самолёты, — сказал штурмбаннфюрер. — Идея безумная как по мне, но чем чёрт не шутит? Если наши самолёты станут летать быстрее, чем у остальных, победа в воздухе обеспечена.
— Вы не любите барона, — заметил Лэнг.
— С чего такие мысли? — улыбнулся Рихтер.
— За месяцы работы в институте стараетесь избегать темы о Брауне, — ответил инженер. — А когда говорите, выражение лица меняется, словно проглотили кислую клюкву.
— Я ничего не имею против его работы, — пожал плечами Рихтер. — Мне не нравится, что Браун слишком самонадеян, кичится своей гениальностью, будто павлин машет хвостом. Но хуже всего то, что он до сих пор не вступил в национал-социалистическую партию. Это наводит на некоторые мысли, патриот ли он?
— Я лично горжусь принадлежностью к партии фюрера!
Лэнг буквально расцвёл на глазах после произнесённой фразы. Щёки покрылись румянцем, глаза заблестели неистовым огнём, в руки сами собой сжались в кулаки.
— Ещё бы это дало вам той смеси гениального ума и хитрости, что есть у фон Брауна, — покачал головой штурмбаннфюрер. — Но, к сожалению, вам не хватает мозгов, чтобы разобраться в приборах инопланетного корабля. Неужели мне придётся обратиться к барону?
— Никак нет! — Инженер аж подскочил на стуле. — Мы с моей командой готовы в течение полугода предоставить отчёт о результатах. Я не подведу вас, обещаю!
Рихтер откинулся в кресле и облегчённо скрестил руки на груди. Уловка сработала: задетая гордость Лэнга сыграла с ним злую шутку. Впрочем, все мужчины одинаковые. Не терпят конкуренции, готовы прыгнуть выше головы, взлететь в космос буквально, лишь бы доказать, что они лучше и сильнее, чем оппоненты.
— Что насчёт пилота? — спросил Лэнг. — Если бы мы развязали ему язык…